С Роммелем в пустыне. Африканский танковый корпус в дни побед и поражений 1941-1942 годов
Шрифт:
Наш штаб находился недалеко от гамбутской взлетно-посадочной полосы. Здесь же располагалась истребительная группа люфтваффе «Нойман». Ее офицеры в качестве столовой использовали старую вкопанную в землю цистерну. Это было удобное и надежное бомбоубежище, в котором имелась прихожая и даже стойка бара, перенесенная сюда из одного из домов в Эль-Адеме. Когда я обедал там в качестве гостя, меня принимали по-королевски и угощали холодными напитками, свежими фруктами и сигаретами.
– Нам доставляют все, – объяснили мне офицеры люфтваффе, – прямо из Греции.
Эта роскошь резко контрастировала с убогостью роммелевской столовой.
Уэйвела перевели на командную должность в Индии, а его место на посту британского главнокомандующего на Ближнем Востоке занял генерал сэр
Летчики сообщили, что железная дорога, проходящая через пустыню от Александрии до Мерса-Матрука, доходит теперь до района Сиди-Баррани. Берендт, помощник Роммеля из отдела разведки, согласился, что это признаки скорого наступления. Я поспорил с доктором Хагеманом, что наступление начнется еще до Нового года.
Мои предсказания, конечно, сбылись, когда через три дня после дня рождения Роммеля (Роммель родился 15 ноября 1891 года в Хайде-Хайле около Ульма в Вюртемберге) и за пять дней до назначенного нами наступления на Тобрук 8-я Британская армия под командованием генерала сэра Каннингема, человека, который вытеснил наших союзников из Абиссинии, начала операцию «Крестоносец».
Английская диверсионная группа под командованием подполковника Джофри Кейеса, сына знаменитого адмирала, высадилась с подводной лодки на побережье Киренаики, имея задание убить или захватить Роммеля накануне наступления. Насколько мне известно, вся эта авантюра была изначально безнадежна и спланирована на основе ложной информации.
Подполковника Кейеса, подполковника Лейкока, еще пять офицеров и около пятидесяти военнослужащих других званий послали в Кирену на двух субмаринах. Кейес и все его люди, за исключением двух раненых, высадились с одной субмарины, с другой же подлодки Лейкоку удалось высадить только семерых человек. Кейес, два офицера и двадцать пять военнослужащих встретились с офицером британской разведки, переодетым арабом, который сообщил им, что штаб Роммеля находится в Беда-Литтории. Первую половину восемнадцатимильного пути, в дождливую ночь, их вели арабы. Дальше они шли сами и на следующий вечер закопали все свое лишнее снаряжение и провиант.
Несколько дружественных нам арабов сказали им, что штаб Роммеля находится не в Беда-Литтории, а в одном из домов в Сиди-Рафа. Кейес изменил свои планы.
Следующим вечером арабы проводили его к этому дому, и за минуту до полуночи англичане бросились на штурм дома. Они застрелили часового у парадной двери и швырнули гранату в переднюю. Находившиеся в другой комнате немцы погасили свет.
Кейес отважно распахнул дверь, чтобы ворваться туда, но упал, смертельно раненный, под градом пистолетных пуль. Офицер Кейеса бросил в комнату две гранаты, которые взорвались, как только он захлопнул дверь. Два помощника Кейеса вынесли его наружу, но он почти сразу же умер.
Во время отхода одному из офицеров Кейеса пулей перебило ногу. Его пришлось оставить, и он попал в плен. Четыре немецких офицера-снабженца – из отдела снабжения штаба генерал-лейтенанта Отто – были убиты и похоронены в Сиди-Рафа вместе с Кейесом, которого британцы посмертно наградили Крестом Виктории. Англичане считали, что их диверсанты шли на подвиг, и очень переживали, что арабы так жестоко обманули их. Роммеля же в это время в Африке не было – он праздновал свой день рождения, на котором присутствовали фрау Роммель и фон Равенштайн, в Риме. Они посетили оперу. Генерал фон Равенштайн рассказывал мне после войны, что, когда они закончили слушать великолепное пение, Роммель в фойе заговорил с ним не об опере, а о том, что больше всего сейчас занимало его мысли:
– Фон Равенштайн, мы должны перебросить те батальоны в сектор Медаввы.
А здание, которое штурмовали десантники, никогда и не было штабом Роммеля. Штаб располагался в то время в Гамбуте, за две сотни миль от того места.
Дом, который штурмовал Кейес в Сиди-Рафа, был как раз тем местом, где я присутствовал на обеде с Роммелем, Гаузе, Кавальери и другими моими начальниками, когда Роммель впервые посетил Бомбастико в Кирене и узнал о создании танковой группы «Африка».
Хотя, конечно,
Роммель действительно останавливался в Сиди-Рафа один или два раза. Но британская разведка опростоволосилась, решив, что он там часто ночует, в особенности во время подготовки штурма Тобрука.
Глава 18
«Крестоносец»
Операция «Крестоносец» оказалась полной неожиданностью для войск оси. Воздушная разведка сообщала об интенсивном передвижении войск в пустыне южнее Матрука, но наше командование посчитало, что это простые учения. Мы ожидали, что весь британский 30-й корпус, которым командовал генерал-лейтенант Уилогби Норри, имевший бронетанковую технику и включавший в себя 1-ю южноафриканскую дивизию генерал-майора Пиенаара, преодолеет проволочные заграждения южнее форта Маддалена и, выйдя на дорогу Трай-Эль-Абд, двинется на Бир-Эль-Губи с целью овладеть Эль-Адемом. Индийские войска направились в сторону Омаров на границе: Омар-Нуово и Ливийский Омар, захваченные 22 ноября 7-й индийской бригадой бригадного генерала Х.Р. Бриггса, 1-й сассекский батальон, 4/16-й пенджабский батальон, 4/11-й сикхский батальон. 13-му британскому корпусу под командованием генерал-лейтенанта Годвин-Остена, укомплектованному новозеландцами и танковыми частями, удалось в определенной мере отрезать Соллум и Бардию. Новозеландцы активно наступали по дорогам Трай-Капуццо и Виа-Балбия и по территории, лежащей между ними, в направлении Гамбута, что угрожало роммелевскому штабу, который стал перемещаться, когда все поняли, насколько серьезной является опасность. 25-я дивизия «Болонья» была снята с восточного сектора Тобрука и послана сдержать натиск новозеландцев под Гамбутом. После этого боевые действия стали беспорядочными, и целью обеих сторон стало уничтожение бронетанковой техники противника.
Наше же наступление было назначено на 23 ноября. Теперь оно, очевидно, отменялось. Но Роммель утверждал, что нет худа без добра. Если нам удастся встретиться с 8-й армией в открытом поле и разгромить ее, то можно будет спокойно штурмовать Тобрук, не опасаясь нападения с востока. Он добавил, что, может быть, это и к лучшему, что в бой с Каннингемом вступят свежие, отдохнувшие части, а не ослабленные и измотанные штурмом Тобрука. Все эти события радикально изменили наши планы, а с ними и мою жизнь.
Теперь, когда вот-вот должно было начаться наше наступление на Тобрук, техника и войска, находившиеся в разных местах, собирались воедино и из них формировались роты, батальоны, полки и даже дивизии, которые должны были образовать мощный ударный кулак. Некоторым подразделениям не хватало транспортных средств, другим – топлива и масла, третьим – боеприпасов; и почти все они были недоукомплектованы личным составом.
Я подготовил для Роммеля отчет по 15-й танковой дивизии. В нем я упомянул, что численность подразделений была почти на 50 процентов ниже штатной, вследствие потерь и болезней. Я также принял решение, которое уже давно обдумывал. В последнее время меня часто охватывала ностальгия. Я вспоминал те замечательные дни 1940 года, когда я командовал ротой и воевал вместе с офицерами и солдатами моего возраста: с ними я делил радости и горести воинской службы. В то время я был сам себе хозяин и ни от кого не зависел. Теперь я был адъютантом Роммеля. Конечно, я понимал, что многие офицеры завидуют моему положению и возможности близко общаться с Роммелем. Но так ли уж мне повезло? Конечно, приятно служить бок о бок со знаменитым генералом, участвовать в разработке операций, видеть реализацию его планов и наблюдать поведение генерала в бою. Но у большинства офицеров было превратное представление об этой работе, которая мне вовсе не казалась медом.