С вечера до полудня
Шрифт:
Они прошли в помещение, где было еще холоднее, чем в офисе. Белые стены, белый пол, сверкающие квадратные холодные камеры с длинными блестящими ручками.
Дежурный остановился у третьей в среднем ряду.
— Берроуз, — прочел он, проверяя имя на оранжевом листке на дверце. — Отойдите-ка чуть-чуть влево.
Габриела дернула Гордона за руку, и он оцепенело шагнул за ней. В прошлом году тело Тельмы лежало ровно на две дверцы левее.
Выплюнув зубочистку, Бен открыл дверь и вытащил скользкий ящик, похожий на поднос. На нем было тело женщины,
— Готовы? — Дежурный смотрел на Габриелу.
Гордон услышал ее вздох и увидел медленный наклон головы. Сколько раз она уже стояла здесь в одиночку! Он придвинулся к ней и взял ее за руку.
Бен Краус откинул угол простыни.
Гордон в ужасе застыл. Ему казалось, что если посмотрит вниз, то увидит лицо Тельмы. Он просто не мог справиться с собой. Наконец он заставил себя опустить взгляд и нахмурился.
Тонкая темная линия прорезала шею убитой. Лицо почти не пострадало. Она была блондинкой, и очень красивой. Но в кафе он видел не ее.
Габриела сжала его руку.
— Это она?
— Та была рыжей, — хрипло вымолвил он.
— А если парик? — вновь предположила Габриела.
— Нет. Я уверен. Лицо было другой формы, скорее квадратное, чем округлое. И губы были другие. Это не она.
Гордон покрылся холодной испариной. Он кивнул, и Бен втолкнул поднос обратно в камеру и закрыл дверцу.
— Похоже, она потеряла много крови, — сказала Габриела.
— Так и было, — кивнул Краус. — Ее ударили сзади по голове чем-то тяжелым.
Габриела поблагодарила его. Гордон не мог вымолвить ни слова. Он вновь отчетливо вспомнил Эванса и его реакцию, когда тот увидел здесь Тельму. Человек был буквально уничтожен прямо на глазах Гордона. Вот тогда-то, рядом с опустившимся на колени Эвансом, он и решил сжечь дом, где была замучена Тельма.
Он не мог вернуть ее назад. Не мог лично отомстить ее убийцам — они уже находились за решеткой. Лишь одно мог сделать Гордон для Эванса — не допустить, если это будет хоть в какой-то мере зависеть от него, чтобы другие женщины страдали так же, как страдала Тельма, не допустить, чтобы другие мужья видели своих жен в морге, как Эванс видел Тельму. Лишь это мог он твердо обещать своему другу.
Габриела нахмурилась. О чем думает Гордон? Его лицо такое мрачное, взгляд такой отстраненный. Какие бы чувства ни владели им сейчас, он глубоко скрывает свои эмоции. По дороге сюда она предполагала, что ему будет тяжело. Но только сейчас она поняла, насколько тяжело. Габриела вспомнила про его отца. Может быть, Гордону пришлось опознавать и его в этом же помещении? Она надеялась, что он расскажет ей все, но не хотела настаивать. Когда он сам будет готов довериться ей, он заговорит. И это время уже не за горами.
Держа под руку, она вывела его из морга и провела через стоянку к машине.
— Дай мне ключи, Гор, я сама поведу.
Без единого слова он протянул ей ключи.
Она села на водительское место и
Она накрыла рукой его руку.
— Ты опознавал здесь Рейнера?
Взглянув на нее с удивлением, он попробовал высвободить свою руку, но Габриела держала крепко.
— Не таись от меня, пожалуйста. Мы слишком много пережили вместе, чтобы ты таился от меня.
Долгое время он не отвечал. И лишь когда она совсем было уверилась, что он так ничего и не скажет, Гордон заговорил.
— Тельма была… больше, чем просто друг.
— Значит, ты ее опознавал в этом морге?
Гордон кивнул. У Габриелы защемило сердце. Придвинувшись ближе, она сжала его руку.
Безмолвное горе трогало ее больше, чем безудержные рыдания и стоны. Хотя глаза Гордона оставались сухими, сердце его рыдало навзрыд.
— О Боже, мне так жаль!
Ему была нужна передышка, чтобы успокоиться. Им обоим. На горьком опыте с Тельмой Габриела усвоила, что чрезмерное волнение приводит к непоправимым ошибкам.
Включив двигатель, она направила машину к своему дому. Лейси сейчас в безопасности. Они могут позволить себе несколько часов сна.
Во время поездки Гордон не проронил ни слова. Он молчал, даже когда Габриела, не знакомая с системой передач его «порше», тронулась не вперед, а назад. Молчал, когда она, проверяя управление, рванула вперед так резко, что колеса чуть не оторвались от земли. Молчал, когда она едва не врезалась в свой собственный дом, пытаясь объехать детей, мчавшихся через дорогу на велосипедах.
Войдя в квартиру, Габриела бросила сумочку на кресло в гостиной, направилась прямиком в кухню и, открыв холодильник, окликнула Гордона:
— Проголодался?
Он остановился у зеркала в прихожей. Всю дорогу он не видел ничего, кроме бушующего пламени горящего дома. Но теперь он уже пришел в себя. Под глазами у него пролегли темные круги, все кости ныли, но он вновь овладел своими эмоциями.
— Ага, — отозвался он.
Вытащив из холодильника пиццу, Габриела разрезала упаковку. Наполняя водой чайник, он заглянул ей через плечо.
— О Боже, ты пытаешься меня отравить?
— Если не хочешь пиццы, можешь сам поискать себе чего-нибудь по вкусу.
В этот момент зазвонил телефон. Габриела отложила пиццу и взяла трубку.
— Габи? — послышался взволнованный голос Хильды.
— Да, это я. — Габриела потянулась за стаканом колы. — С вами все в порядке? У вас такой голос…
— Я хочу рассказать тебе кое-что, — задыхаясь, выпалила Хильда. — Секунду, я была под душем.
— Я подожду.
— Ну вот. — Теперь Хильда дышала нормально. — Я звонила во вторник. Где ты была?