С. Михалков. Самый главный великан
Шрифт:
Но к гимну страны всюду отношение особое. А вот что касается сатирических произведений, то Сергею Михалкову часто приходилось преодолевать серьезное сопротивление, чтобы довести их до зрителей или читателей. Существует миф о том, что все его произведения тут же печатались, ставились, инсценировались, а критики заранее сочиняли хвалебные статьи. Так говорят люди, не имеющие представления о реальности. Чтобы не быть голословным, я приведу выдержки из статьи в газете «Нью-Йорк тайме». Опубликовано 2 декабря 1979 года. Автор Энтони Остин.
«МОСКВА БОИТСЯ САТИРИЧЕСКОГО ФИЛЬМА».
«Едкая
«Пена» – адаптация для кинематографа одноименной пьесы Сергея Михалкова, находящейся в театральном репертуаре в течение двух лет. Но этот литературный материал был настолько осовременен и заострен, что имеет гораздо большее воздействие. Отсюда неопределенная судьба фильма.
Законченная десять месяцев назад, с участием ведущих советских кинозвезд под руководством Александра Стефановича, 35-летнего режиссера, отмеченного рядом призов за свои талантливые ленты, эта картина была показана в ряде больших и малых городов. Но, кажется, это не было замечено прессой, и фильм держали подальше от Москвы. Такой запрет в СССР часто распостраняется на работы, затрагивающие болезненные темы. На данном примере мы убеждаемся, что стоит затронуть основы общественно-политической системы, произведению уготовано только скромное существование.
Двадцать третьего ноября «Пена» была показана в московском Доме кино в присутствии двух тысяч кинематографистов и избранных гостей. Смех, который наполнял зал, не оставлял сомнения в успехе фильма. Но, тем не менее, нигде в московской прессе не было упоминания об этом. Не было также и намеков на то, чтобы запланировать показ фильма в городских кинотеатрах, предложить его на экспорт или заявить для участия в международных фестивалях. В любом случае, «Пена» – это первая советская сатира за 10 лет, которая «режет мясо близко к кости». Объектами сатиры в этом незаметном в Советском Союзе жанре обычно бывают бюрократы низкого уровня. Сценарий же мистера Михалкова и мистера Стефановича метит гораздо выше. Центральная фигура фильма – Павел Павлович Махонин (в блистательном исполнении Анатолия Папанова) имеет ранг, приближенный к министерскому.
В огромной московской квартире Махонин купается в роскоши. Датское пиво, американские джинсы и модные побрякушки его жены и дочери говорят о закрытых для широкой публики магазинах, где необходимы специальные купоны, которые доступны только тем, кто занимает высокое положение. Отдельная тема – наличие в Москве «черного рынка».
Этот фильм выгодно отличается от заурядной советской пропаганды. Он направлен против социально вредных явлений, благодаря острому взгляду его авторов, их изобретательности и современному сценарному решению» [31] .
31
Перевод А.Стефановича.
Работать с Михалковым было легко и весело. Он часто рассказывал занимательные и поучительные истории. При этом, несмотря на существенную разницу в возрасте
– Н-не хочешь, не снимай! – примирительно сказал Михалков. – Я эту с-сценку в другую свою пьесу вставлю, о-очень она мне нравится.
А пьесы у него были талантливые, так и просились на экран. Достаточно вспомнить неувядающую комедию «Три плюс два» с Андреем Мироновым, Евгением Жариковым, Натальей Кустинской и Натальей Фатеевой по его пьесе «Дикари».
Мы с ним обсуждали экранизацию его трагикомедии «Эцитоны Бурчелли» и даже собирались написать оригинальный сценарий народной драмы «Алена Арзамасская» о сожженной на костре бунтарке, сподвижнице Степана Разина, где в главной роли должна была сняться моя тогдашняя жена Алла Пугачева.
Кстати, к нашему с Аллой браку Сергей Владимирович тоже приложил руку. Когда у нас дело дошло до свадьбы, то я открыл свои сберкнижки и обнаружил, что выплату довольно приличных «авторских» задержали, а после покупки новой машины нужно было срочно пополнять кошелек. Обратился к Михалкову: мол, поиздержался я за лето, не дадите мне тысячу рублей? (Это была средняя зарплата советского человека за год). В долг, разумеется… Он выручил. Так что, можно сказать, нашу свадьбу мы гуляли на деньги Сергея Михалкова.
Правда, в другой раз он не смог мне помочь, хотя и пытался. Однажды, на меня «наехал» сотрудник Комитета государственной безопасности. По какому поводу – долго рассказывать. Но в результате меня уволили с «Мосфильма». Я оказался наули-це. Ходил весь черный. Туда ткнулся, сюда – везде отказ. Люди разводят руками. Ты же понимаешь, кто против тебя – КГБ!
В отчаянии, обратился к Михалкову.
– Н-н-не отчаивайся, сссейчас п-позвоню… – сказал он и потянулся к «вертушке». – Иван Павлович? Здравствуйте! М-мми-халков говорит. С-с-лушайте, что-то это ввваше ведомство обижает мммоего соавтора? Не тттрогайте его, хороший человек, я за нннего ручаюсь. Фамилия? Стефанович. Да, режиссер «М-ммосфильма». Да? Ч-что вы говорите? Понятно…
Поворачивается ко мне и произносит с некоторым удивлением:
– Саш, я ннничего не могу сделать…
А звонил он зампреду Пятого управления КГБ. И чтобы тот отказал самому Михалкову! Я понял, что дела мои совсем плохи.
Правда, потом все разрешилось. Но Сергею Владимировичу я был очень благодарен за то, что он, не раздумывая, сразу вызвался помочь. И вообще, я благодарен судьбе за то, что мне повезло общаться и работать с этим выдающимся человеком.
Я уже говорил, а, сейчас повторю еще раз – меня удивляло в нём поразительное сочетание почти детской непосредственности, наивности и мудрости. Как-то мы заговорили о границах, о «железном занавесе», который был тогда суровой реальностью. И он неожиданно прочитал мне свое очень грустное стихотворение, где шла речь и о свободе передвижения, и о смысле человеческой жизни: