Сад Персефоны
Шрифт:
Это был долгий, долгий поцелуй, не страстный и не требовательный, как прежде, но настойчивый и уверенный. У меня подкосились ноги, слабость разлилась по всему телу, будто мои кости начали расплавляться.
Я задрожала, и Пол прервал поцелуй, прошептав рядом с моей щекой:
— Не бойся. Я не буду принуждать тебя, хотя очень хотел бы. Здесь, вблизи неба, вдали от всего мира… — Он поднял голову и посмотрел на меня с таким выражением глаз, которого я раньше не замечала у него. — Каллиста! Знаешь, что это значит? Самая прекрасная! —
Я быстро сказала, задыхаясь:
— Пожалуйста, Пол, не надо. Мы не должны здесь оставаться. Нас будут ждать. Нам пора идти.
— Пора? — Он отстранил мою руку, которую я прижимала к его мускулистой груди, будто пытаясь оттолкнуть его, и поднес к своим губам. — Я хотел бы, чтобы ты принадлежала мне в безвременном мире, где я мог бы неторопливо заниматься с тобой любовью без всяких часов, расписаний и других людей. — Продолжая держать мои руки в своих, он встал и поднял меня на ноги.
Вернувшись на тропинку, которая вела с утеса, мы продолжили спуск. Дело пошло значительно быстрее, однако в некотором роде тяжелее, так как тропинка шла вниз довольно круто. Пол шел впереди, держа меня за руку и страхуя. Когда мы дошли до поворота, его рука на секунду отпустила меня, и я тут же споткнулась и упала.
В одно мгновение он подхватил меня:
— Ты в порядке?
Я отряхнула пыль со своих джинсов:
— Да. Но ремешок моих сандалий порвался! — Я горестно взглянула на болтающийся кусочек кожи, прежде чем снова всунуть ногу в туфлю. — Не беда. Это пустяки.
Тем не менее это оказалось серьезной проблемой, потому что сандалия все время спадала. Я пыталась идти босиком, но земля была мучительно твердой, и вскоре я поранила обнаженную ступню. Поэтому пыталась оставаться в сандалии во что бы то ни стало, удерживая ее на ноге одной только силой воли.
В конечном счете спуск оказался более долгим, чем подъем.
— О, дорогой, — извинилась я, запыхавшись. — Мне так неловко. Я так нас задержала. Все, наверное, уже устали ждать.
— Никто нас не ждет, — сказал Пол. Голос звучал удивленно.
С того места, куда мы добрались, уже был виден причал. До тех пор он был закрыт от нас выступом скалы.
— Никто? Но ведь доктор Сикилианос и Гермиона должны были к этому времени вернуться?
— Никого нет. — Пол указал на противоположную сторону скалы. — Не видно ни лодки, ни шлюпки. Ничего.
Мы с удивлением взирали на землю внизу. Потом с опаской ступили на шаткий настил причала. Пол взглянул на свои часы.
— Сейчас без четверти два, — сказал он, нахмурясь. — Я полагаю, что произошло следующее. Шлюпка приходила и ушла, увозя Димитри и Гермиону, а через некоторое время вернется за нами.
Солнце ослепляло, и я не могла четко видеть морскую даль, несмотря на темные очки. Прикрыв лицо
— Но где же яхта? — спросила я удивленно. — Куда она отправилась? «Океаниса» там нет!
Пол взмахнул рукой:
— Вон там что-то, похожее на яхту. Вон там, за рыбацкими лодками.
Я взглянула в том направлении:
— Но это гораздо больше «Океаниса»!
— Нет, ты смотришь на один из пароходов, которые ходят между островами. Я имею в виду белое судно справа. — Он нахмурился. — Куда, черт возьми, оно направляется? И почему они оставили нас здесь?
— Они же не могли забыть о нас, — сказала я в замешательстве. — Василис ведь знал, где мы. Он практически послал нас вверх, на гору, чтобы мы могли полюбоваться видом.
— О, он, конечно, вернется за нами. Не беспокойся. Но что меня удивляет, так это почему яхта отчалила так быстро? Я только могу предположить, что мой отец решил, будто мы хотим остаться здесь подольше.
— Потому что мы слишком долго спускались? — спросила я. — Нас задержал порванный ремень сандалии. И мы, конечно, не должны были так часто отдыхать.
Пол взял меня за руку:
— Разве это имеет значение? Мы оказались на какое-то время оставленными здесь, как два потерпевших кораблекрушение моряка. Я рад, Стейси. Ты все еще принадлежишь мне одному.
Я будто забыла свою руку в его ладони, но была далеко не так спокойна и не так уверена.
— Надеюсь, Ники не будет волноваться и думать, где же я?
— Конечно нет. Василис, Мария, Гермиона — они его успокоят. В конце концов, ты ведь оставляла его и раньше, — добавил он, — когда, например, на целый день уезжала с Хардингом.
Я отвернулась от него:
— Это было по-другому.
— Я так не думаю. Если только ты не предпочитала оставаться наедине с Майком и поэтому не слишком беспокоилась о Ники. В этом разница?
— Все было запланировано и организовано. Ники знал, что я оставляю его на целый день.
Пол насмешливо улыбнулся, подняв руку и снова указывая на горизонт.
— Тогда будем надеяться, что он поймет это так же и на этот раз. Потому что «Океаниса» нет в поле зрения. Если только яхта не вернется назад сразу, мы останемся здесь на весь оставшийся день.
Я повернулась в ужасе:
— Но мы не можем оставаться здесь!
Пол покачал головой:
— Боюсь, что нам придется. Что бы ты хотела сделать в первую очередь? Пообедать? Кто-то заботливо оставил нам еду и питье в корзине там, у стены. Или, может быть, поплавать? Похоже, мы привезли с собой это настроение для купания. — Он взглянул вверх, на утес. — Только сначала мы должны найти какое-то место в тени, где можно будет посидеть. Ложбинка, которую обнаружил Ники, похоже, самое лучшее место. Солнце уходит от нее, а скала сверху отбрасывает тень.