Сад принцессы Сульдрун
Шрифт:
Эйлас почувствовал себя неудобно:
– Шарис, дружище, я думаю, ты страдаешь галлюцинациями. У тебя просто-напросто слишком живое воображение.
– Каким образом я мог бы вообразить такое величие? Я слышал эту музыку, а ты к ней глух. Существуют три возможности. Если ты прав, мой ум понапрасну вводит меня в заблуждение. Но если это не так, значит, я чувствительнее тебя – или, что хуже всего, музыка предназначена только для меня.
Эйлас скептически хмыкнул:
– Поверь мне, лучше не думать об этих странных звуках. Если бы люди могли постигнуть такие тайны – если такие тайны действительно существуют, –
– Возможно.
– Тем не менее, если ты снова что-нибудь такое услышишь или увидишь, не забудь мне об этом сообщить.
– Как тебе будет угодно.
Рассвет разгорался медленно – сероватое небо сначала приобрело жемчужный оттенок, потом персиковый. К тому времени, когда взошло солнце, семеро путников уже ехали по радующей глаз, хотя и пустынной местности. К полудню им встретилась река, – по мнению Эйласа, это был Сисс, впоследствии впадавший в Глоден, – и весь оставшийся день они продолжали путь на юг по берегу. Ближе к вечеру небо затянули тяжелые тучи. Влажный холодный ветер доносил отдаленные раскаты грома.
Перед заходом солнца они переехали реку по каменному мосту из пяти арочных пролетов и оказались на перекрестке – здесь Восточно-западная дорога, выходившая из Тантревальского леса, пересекала Тромпаду и продолжалась вдоль горного ущелья, чтобы закончиться в Оэльдесе, в Южной Ульфляндии. Начинался сильный дождь; рядом с перекрестком находилась придорожная гостиница «Звезда и единорог». Путники завели лошадей в конюшню и зашли в гостиницу, обнаружив внутри массивный камин, где весело трещал огонь. За прилавком стоял высокий тощий субъект – лысый, с длинной черной бородой, лежавшей на груди, длинным носом, нависшим над бородой, и широко расставленными, полуприкрытыми черными глазами. У камина над кружками пива сгорбились, как заговорщики, три постояльца – широкие поля плоских черных шляп скрывали их лица. За столом поодаль в одиночестве сидел человек с тонким горбатым носом и рыжеватыми усами, в красивом темно-синем с темно-коричневыми отворотами костюме.
Эйлас обратился к хозяину заведения:
– Мы хотели бы переночевать и поужинать чем-нибудь получше. Кроме того, если вас это не затруднит, попросите кого-нибудь позаботиться о наших лошадях.
Лысый бородач вежливо, но холодно поклонился:
– Сделаем все возможное, чтобы выполнить ваши пожелания.
Семеро путников присели поближе к огню, и хозяин принес им вина. Три человека, сгорбившиеся у камина, ненавязчиво наблюдали за новоприбывшими и о чем-то бормотали. Человек в темно-синем костюме бросил на Эйласа и его товарищей один взгляд и вернулся к задумчивому созерцанию пространства. Отдыхая у огня, путники с удовольствием опустошали одну кружку за другой. Через некоторое время Ейн подозвал служанку:
– Скажи-ка, милашка, сколько кувшинов вина нам уже подали?
– Три.
– Правильно! А теперь каждый раз, когда ты будешь приносить следующий кувшин, подходи ко мне и объявляй, какой это кувшин – четвертый, пятый, и так далее. Понятно?
– Понятно.
Бородатый хозяин пересек помещение на тощих, как ходули, ногах:
– Что-нибудь не так?
– Все в порядке. Служанка будет подсчитывать выпитые нами кувшины, чтобы не возникло никаких ошибок при расчете.
– А! Зачем забивать ей голову
– А я веду аккуратный счет здесь, и мы сможем сверить оба счета со счетом служанки.
Хозяин воздел руки к небу и удалился в кухню, откуда вскоре стали подавать ужин. Две служанки бдительно следили за посетителями из полутемных углов помещения, быстро приближались с новым кувшином, как только замечали, что прежний опустел, и уверенными движениями наполняли кружки, каждый раз певучими голосами сообщая номер нового кувшина Ейну, в то время как хозяин, угрюмо облокотившийся на прилавок, вел счет тем же кувшинам и прикидывал, будет ли целесообразно и предусмотрительно с его стороны разбавлять вино.
Эйлас, выпивший не меньше других, откинулся на спинку стула и наблюдал за спутниками, расслабившимися в тепле и сухости таверны. Гарстанг, независимо от обстоятельств, никогда не умел скрывать благовоспитанные привычки. Бод, разгоряченный вином, забыл о своей внушающей трепет внешности и неожиданно превратился в паяца. Шарис, подобно Эйласу, откинулся на спинку стула, радуясь покою и сытости. Форфиск с энтузиазмом рассказывал похабные анекдоты и приставал к служанкам. Ейн мало говорил, но веселье его товарищей, по-видимому, изрядно его забавляло. Каргус, однако, неподвижно и хмуро уставился в огонь. Сидевший рядом Эйлас спросил его:
– Какие мрачные мысли занимают твой ум?
– Целая мешанина мыслей, – отозвался Каргус. – Они вечно путаются в голове. Мне вспоминаются мои родители в Галисии – я их покинул, когда они состарились, хотя мог бы остаться и сделать их последние дни более радостными. Я думаю о ска, об их суровых привычках. Я думаю о своем сиюминутном состоянии: о набитом едой желудке, о набитом золотом кошельке, о веселом застолье – все это напоминает о превратностях жизни и о быстротечности таких мгновений. Надеюсь, я достаточно ясно изложил причины моей меланхолии?
– Исключительно ясно, – кивнул Эйлас. – А меня радует то, что мы тут греемся, а не мокнем под дождем. Но никогда меня не покидает гнев, пронизывающий все мое существо, тлеющий в моих костях. Боюсь, что никакая месть уже не погасит это пламя.
– Ты еще молод, – возразил Каргус. – В свое время ты найдешь покой.
– Не знаю, не знаю. Возможно, жажда мщения – не самое благородное из стремлений, но я не успокоюсь, пока не воздам по заслугам за все, что мне пришлось пережить.
– Предпочитаю оставаться твоим союзником, а не врагом, – заметил Каргус.
Они замолчали. Субъект в темно-синем костюме с коричневыми отворотами, тихо сидевший в стороне, поднялся на ноги и подошел к Эйласу:
– Уважаемый незнакомец, я заметил, что вы и ваши компаньоны ведете себя прилично, с достоинством и не слишком шумно. Если у вас нет возражений, позвольте мне предупредить об одной опасности, хотя, возможно, в этом нет необходимости.
– Разумеется, говорите!
– Две служанки терпеливо ждут по углам таверны. Они не так скромны, как может показаться с первого взгляда. Когда вы встанете из-за стола, чтобы подняться к себе комнату, старшая предложит вам интимные услуги. Пока она будет развлекать вас не слишком разнообразными средствами, находящимися в ее распоряжении, другая обчистит ваш кошелек. Они делятся выручкой с хозяином таверны.