Сад принцессы Сульдрун

Вэнс Джек Холбрук

Друн расправил плечи и зашагал по тропе, направившись на северо-восток, то есть еще глубже в лес. Через два часа он вышел к просеке, усаженной давно одичавшими сливовыми и абрикосовыми деревьями.

Просека заинтересовала Друна. Она казалась тихой и заброшенной. Пчелы жужжали среди лютиков, красного клевера и портулака; нигде не было признаков жилья. Но Друн все еще медлил, не выходя под открытое небо, – его удерживал целый рой подсознательных предупреждений. Друн позвал:

– Кто хозяин этих

фруктов? Послушайте! Я голоден и хотел бы сорвать десяток абрикосов и десяток слив. Можно?

Молчание.

Друн громко сказал:

– Если вы не запрещаете, я буду считать ваше молчание согласием и благодарю вас за щедрость!

Из-за дерева шагах в двадцати пяти от Друна выскочил узколобый тролль с огромным красным носом, из ноздрей которого торчали метелки волос. У него в руках были сеть и деревянные вилы.

– Вор! – заорал тролль. – Запрещаю собирать мои плоды! Если б ты сорвал хоть один абрикос, ты попал бы ко мне в рабство! Я бы тебя связал и откармливал абрикосами, а потом продал бы тебя огру Арбогасту! За десять абрикосов и десять слив изволь заплатить медный грош.

– Дороговато – за фрукты, которым все равно придется гнить, – заметил Друн. – Разве моей благодарности недостаточно?

– Благодарность не сваришь в горшке вместо репы. Давай грош – или закусывай травой!

– Хорошо, – сказал Друн.

Он вынул из кошелька медный грош и перебросил его троллю; тот удовлетворенно хмыкнул:

– Десять абрикосов и десять слив, не больше! И смотри не жадничай, не бери только самые лучшие.

Друн сорвал десяток абрикосов и десяток слив, а тролль стоял и подсчитывал. Как только Друн взял последнюю сливу, тролль закричал:

– Все! Теперь проваливай!

Друн шагал по тропе, закусывая фруктами. Закончив, он напился из ручья и продолжил путь. Пройдя еще полмили, он остановился, постучал по кошельку и заглянул в него: грош вернулся.

Ручей расширился и превратился в пруд под сенью четырех величественных дубов.

Друн вытащил из болотистой земли несколько стеблей камыша и промыл их хрустящие белые корневища. Обнаружив на берегу также побеги кресс-салата и дикой капусты, он подкрепился пахучей свежей зеленью и направился дальше по тропе.

Ручей впадал в реку; чтобы идти дальше, нужно было как-то перебраться на другой берег. Неподалеку Друн заметил аккуратный деревянный мост через реку. Снова побуждаемый осторожностью, он задержался, не решаясь поставить ногу на настил моста.

Вокруг никого не было; не было и каких-либо признаков того, что проход по мосту мог быть запрещен или ограничен. «Все это очень хорошо, – подумал Друн. – Но лучше все-таки попросить разрешения».

– Кто бы ни был хозяином этого моста, я хотел бы им воспользоваться! – закричал он.

Ответа не было. Друну

показалось, однако, что из-под моста послышались какие-то шорохи и хлюпанье.

– Хозяин моста! Если проход запрещен, выйдите и объявите об этом! Иначе я пройду по мосту и вам придется удовольствоваться моей благодарностью!

Из глубокой тени под мостом выскочил тролль в лиловом вельветовом сюртуке. Он был еще уродливее предыдущего – бородавки и жировые шишки покрывали его лоб, нависший подобно утесу над маленьким красным носом с обращенными вперед ноздрями:

– Чего ты тут разорался? Не дают ни минуты покоя!

– Я хотел бы пройти по мосту.

– Только посмей взойти на мой драгоценный мост, и я мигом засуну тебя в корзину! За проход изволь заплатить серебряный флорин.

– Это очень дорого.

– Воля твоя – плати, как делают все уважаемые люди, или убирайся восвояси!

– Что ж, так и быть!

Друн открыл кошелек, достал серебряный флорин и бросил его троллю. Надкусив монету, тот спрятал ее в сумку на поясе:

– Давай, иди! И намотай на ус: незачем поднимать такой шум!

Друн прошел по мосту и снова зашагал по тропе. На другом берегу деревья росли редко, и солнечный свет, согревая плечи, радовал Друна. В конечном счете не так уж плохо было ни от кого не зависеть и идти куда глаза глядят! Особенно будучи хозяином кошелька, в который возвращались вынужденно потраченные деньги. Друн постучал по кошельку, и в нем появилась серебряная монета с отметиной, оставленной зубом тролля. Насвистывая веселую мелодию, Друн поспешил дальше.

Древесные кроны снова сомкнулись над тропой; Друн шел мимо крутого холма, густо заросшего кустами цветущего мирта и белой торенией.

Внезапный лай заставил его подскочить и обернуться: на тропу у него за спиной выскочили два огромных черных пса, брызжущих слюной и скалящих зубы. Цепи сдерживали псов – рыча, они бросались к Друну, поднимаясь на задние лапы и рывками натягивая цепи. Ошеломленный Друн с волшебной шпагой в руке встал лицом к собакам, готовый защищаться. Он начал было потихоньку отступать, но с оглушительным ревом еще два пса, такие же злобные, как первые, бросились ему на спину, и Друну пришлось срочно отскочить вперед.

Он оказался в западне между двумя парами бешеных псов, каждый из которых старался превзойти другого, пытаясь сорваться с цепи и вцепиться зубами в горло незадачливого путника.

Друн вспомнил о талисмане.

– Поразительно, что я не в ужасе! – сказал он себе дрожащим голосом. – Что ж, придется проявить отвагу и уничтожить этих чудищ.

Он взмахнул своей шпагой, Дассенахом:

– Вот я вам покажу, сукины дети! Небось зубы-то вам больше не пригодятся, когда я поотрубаю вам башки!