Сага листвы
Шрифт:
— Это просто ужас, чего натворила твоя дохлая зверушка! — возмущенно пискнула девочка и вдруг, шмыгнув носом, неожиданно разразилась бурными рыданиями, размазывая слезы по лицу.
Салзар растерянно положил руку на худенькое плечико, а Джоня, порывисто развернувшись, вдруг ткнулась ему в грудь:
— И теперь я останусь совсем одна… а Инге… ее отправят в монастырь! И все из-за тебя!
Рыдание сменилось злобным всхлипом, и острый кулачок ощутимо ткнулся в живот некроманту.
Мидес крякнул, но, откровенно говоря, был рад, что к Джоньке вернулась ее обычная воинственность. Женских
— Рассказывай по порядку, — строго сказал некромант, отстраняя девочку. — У тебя платок есть?
Мисс Блэкмунд кивнула, шумно высморкалась и завела рассказ.
Злополучная мышь, которая, как полагал некромант, почила где-то на чердаке Солейского собора, оказалась не в меру оживленной. То ли они с Торусом чего напутали, возвращая к жизни мохнатую тушку, то ли Салзару удалось продвинуться на новую ступень в освоении науки некромантии, но зомби умудрился последовать за своими аниматорами. В суматохе никто не обратил внимания на комочек серой шерсти, прилепившейся к крыше коляски, а у дома Блэкмунд мышь, повинуясь одной ей ведомым соображениям, решила задержаться.
— Я сама видела, как она взлетела, — возбужденно вещала Джоанна, — наверное, испугалась, когда нас мама встречать вышла. А потом вы уехали, а она в сарае затаилась.
И девочка выразительно кивнула на темное чердачное оконце над их головами.
— Так что же, она и сейчас там? — Некромант поморщился.
— А я тебя, думаешь, зачем туда звала? Она только ночью и вылезает.
— Знаешь, — некромант покачал головой, — не всё так страшно. Я позову Хельгу, вместе мы найдем какое-нибудь заклинание, и…
— Не страшно?! — Джоанна взяла такую пронзительно высокую ноту, что у Салзара зазвенело в ухе. — Инге пострадала!
— Как? — у Мидеса екнуло сердце. — Ее мышь покусала?
— Не ее! Эту противную короедку! А теперь Инге в монастырь!
Дальнейший рассказ девочки выглядел куда драматичнее. Некоторое время все было спокойно. Джоня, конечно же, поделилась страшной тайной со своей беленькой подружкой, и девочки несколько раз лазали на чердак.
Поначалу просто, чтобы поглядеть со стороны на спящую днем мышку. Потом осмелели, стали подходить ближе и даже прониклись к страшной зверушке некоторым участием, оставляя неподалеку миску с тюрей.
Но однажды ночью мышь, то ли привлеченная светом в окнах соседского особняка, принадлежавшего Равелте, то ли из других каких надобностей, влетела в открытое окошко спальни. Леди Иса, как раз нежившаяся в лохани, попыталась выгнать зомби, но скверное животное умудрилось цапнуть даму за палец и унеслось в коридор, пронырнув между сбежавшимися на вопли слугами.
Ингрид Равелта, оказавшись в самом центре суматохи, оттолкнула не в меру ретивого слугу, распахнула окно, выпуская мышь, и была застигнута за этим подвигом самой леди эйп Леденваль. Шустрая короедка обрушила весь свой гнев на несчастную белобрысую головку, наговорив девочке кучу гадостей и пригрозив отправить в монастырь. И вот теперь Джонька мало того, что никак не может разговорить упавшую духом подружку, у нее даже не получается убедить Ингрид бежать из дома!
— Бежать, это как-то слишком,
— Ты что, не понимаешь? — зло закричала она. — Там всё очень, очень плохо! Эта леди Иса, она как злая мачеха из сказки! Она хочет падчерицу со свету сжить! В общем, так.
Джоня с суровым видом скрестила руки на груди и смерила некроманта отнюдь не детским взглядом:
— Мидес, ты заварил эту кашу, тебе ее и расхлебывать.
Глава 16
— Сударь, рыбки не желаете?
Салзар очнулся от невеселых мыслей и решительно отвел в сторону влажно блестящую плотву, которой тыкала ему в лицо пожилая торговка. Скривился от рыбной вони, буркнул что-то невнятное и нырнул в темный проулок, уводящий от базарной площади. Миновав пару кварталов, некромант вошел в ворота Академии и, под внимательным взглядом охранника, с преувеличенно беззаботным видом оглядел парк. В полуденный час здесь было безлюдно — шли занятия.
Мидес вздохнул. Пешая прогулка от дома Хельги его изрядно утомила, да еще время от времени глухо урчал живот. Справедливо рассудив, что на голодный желудок думать вредно — а дум с момента возвращения в столицу накопилось ой, как много — Салзар решил навестить общежитие. Обед в особняке Блэкмунд особого насыщения молодой утробе не принес, а у кого-нибудь из студентов вполне мог заваляться кусок хлеба с сыром.
Опять же, помыться с дороги тоже не помешает.
Размышляя так, некромант поднялся по скрипучей деревянной лестнице, ведущей к спальням, и решительно толкнулся в свою комнату. Грубо выструганная дверь оказалась открытой, а в нос тотчас шибанул кислый запах перегара и немытых ног, от которого не спасало даже настежь распахнутое окно. За столом сидел пьяный Винтербрахер и играл в кости с каким-то незнакомым типом. В центре действа возвышался керамический кувшин внушительных размеров.
— Ми-идес… — сокурсник поднял на Салзара мутные глаза и икнул.
Незнакомец, потянувшийся, было, рукой к поясу, расслабился и с интересом воззрился на некроманта.
Салзар угрюмо кивнул обоим и, не говоря ни слова, полез под свою кровать — там стоял сундук с одеждой.
— Ой-ёй-ёй, какие мы нежные… — мерзко растягивая слова, сказал Винтербрахер, — уже и говорить не желаем. Что, тоже станешь морщить нос, как этот твой дружок? Вон Артемий, не смотри, что элвилин, мужского духа не чурается и шибу не выбивает.
Некромант удивленно обернулся и только сейчас заметил россыпь стекла на подоконнике:
— О чем ты?
— Положим, я не совсем элвилин, — донесся до Мидеса мягкий и вкрадчивый голос незнакомца, — только наполовину. И нюх у меня обычный.
Салзар глянул на того, кого назвали Артемием, и встретился с цепким и совершенно трезвым взглядом карих глаз. Вполне, к слову, человеческих.
— Вы, как я понял, Мидес? — кивнул кареглазый. — Что ж, наслышан, наслышан.
— Чего… наслышан? — Салзар стряхнул с носа паутину и принялся мрачно ковыряться ключом в замке.
— Друг Винтербрахер, — гость кивнул на пьяно моргающего толстяка, — мне уже все уши прожужжал, какой талантливый некромант делит с ним кров.