Сага о халруджи. Компиляция. Книги 1-8
Шрифт:
Арлингу даже стало интересно, что бы сказал Даррен, узнай он о древних.
– Передача агодийских принцев в договор не вошла, хотя мы готовы были заплатить за них золотом, – Регарди перевел тему. – Что ты хочешь?
– Да зачем они тебе? – недоуменно спросил Даррен. – Агода так или иначе, развяжет войну с Согдарией. На самом деле, они обуза, легче убить. Я всегда был против сотрудничества с Агодой. Как говорится, разбудив медведя, не жалуйтесь, что вас покусали. Они поставляли нам бракованное оружие, и те несработавшие огнеметы – не первый случай. Мы собирались обменивать принцев на императорского наследника, но когда я удостоверился, что речь идет, действительно,
Арлинг все ждал, когда Даррен напрямую спросит о Салуаддин, но тот внезапно сказал:
– Я хочу рассказать тебе одну притчу. Жил был мужик, и у него была вредная жена. Однажды он так рассердился на нее, что сказал: «Лучше бы я змею видел за столом, чем тебя!». Через некоторое время его жена пошла в погреб за молоком и увидела, что на кадушке сидит огромная змея. Как только змея заметила бабу, тотчас вспрыгнула на нее и обвилась вокруг ее шеи. Никакими усилиями не могли оторвать змею от шеи бабы. Так змея и жила на ней, питаясь молоком из ее грудей. Если баба приходила в баню помыться, змея сползала с нее и – на потолок у дверей, как только баба шла к дверям, она тотчас же опять прыгала ей на шею.
Монтеро замолчал и, достав из кармана трубку, принялся старательно набивать ее табаком. Арлинг давно чувствовал от него этот запах – на поясе у Даррена болтался не один мешочек с курительными смесями. Зависимость у Монтеро, похоже, появилась давно, и Регарди мог поклясться, что слышит сипение и бульканье в его легких.
– И что дальше? – не выдержал он первым.
– Ничего, – пожал плечами Даррен. – Так баба со змеей и умерла. Я хотел сказать, что не собираюсь осложнять тебе жизнь. У тебя и так ноша слишком тяжелая. В отличие от тебя, я человек простой, рожден войной и живу в ней всю жизнь. Я солдат. Знаю, что низким воинам нужно давать копья и трезубцы, высоким – луки и арбалеты, сильным – знамена, храбрым – барабаны. Слабые пусть кормят лошадей и готовят, умные планируют вместе с начальством. У тебя все по-другому, не как у людей. Сражаться с тобой я не буду. Чувствую, ты торопишься, поэтому не смею больше задерживать. У меня есть одно условие, после которого я окончательно согласую мирный договор. И оно касается только тебя.
Похоже, Монтеро слишком долго путешествовал по Сикелии, раз перенял у кучеяров их способ ведения переговоров. Долго терзать собеседнику мозг на отвлеченные темы, прежде чем перейти к сути.
– Говори, – Арлинг встал, решив не скрывать того, что он и в самом деле торопился. Притча Даррена ему совершенно не понравилась. Возможно, потому, что она была слишком правдива.
– Я знаю, что ты рано или поздно вернешься в свою любимую Сикелию. А раз так, то прошу найти тело моей сестры, убитой Тигром Санагором, и похоронить ее по нашим обычаям. Если такое невозможно, поставь камень на месте ее смерти. Я скорблю по моей Терезе. Ты ее помнишь?
Арлинг кивнул, сглотнув комок в горле.
– Сомневаюсь, – устало произнес Монтеро. – Вы никогда не ладили. Кстати, условия у меня два. Первое ты услышал.
Регарди почувствовал, что начинает медленно закипать.
– Я подпишу договор, если ты передашь мне свою телохранительницу по кличке Акация, – как ни в чем не бывало
Это было столь неожиданно, что Регарди растерялся. Он сомневался, что учитель хоть как-то почувствует такой «укус», но ощущал, что Монтеро настроен упрямо. Голос Даррена звенел, как сталь.
«Конечно, соглашайся, – зашептали сагуро в его голове. – Она твой халруджи, для того и живет, чтобы ради тебя погибнуть. Пойдем лучше искать наших, мы здесь только время зря теряем».
Хамна забралась на одну из башен церкви, обозревала окрестности. Над городом гулял ветер, и Арлинг не был уверен, что она слышала их разговор, хотя етобары обладали редким чутьем и слухом. Акация сидела спокойно, будто медитировала. Сагуро были правы, его с ней ничего не связывало, а в прошлом копаться было больнее, чем в пчелином улье. Решение родилось моментально, и он больше не сомневался, что оно было единственно верным.
– Тобою говорит месть, и я уважаю твое право на нее. Но хочу, чтобы ты подумал о моем предложении. Гундапакс – большой торговый город, который Каюсу точно не захочется отдавать. Я предлагаю его в обмен на жизни Хамны и агодийских принцев. Окрестности тоже отпишем арваксам. Уверен, ты там присмотришь себе уютную деревеньку для беспечной старости.
Последние слова смердели ложью, и оба это почувствовали.
– Торгуешься? – усмехнулся Даррен.
– Убеждаю, – поправил его Арлинг. – Добавим Вольный, Агрид и все восточные территории вплоть до побережья в придачу.
Это был сильный довод, против которого даже Даррен возражать не мог.
– Она так тебе дорога? – кивнул Монтеро на Хамну. – Вот уже не знал, что вы близки. Кстати, все хотел спросить, а как там с этой, как ее…
– Да или нет? – прервал его Арлинг, опасаясь, что Даррен сейчас произнесет имя Магды и все испортит. – Мои чувства к моей халруджи тебя не касаются. Мы с Терезой в ладах не были, но я всегда ее уважал. Я найду место, где ее убили, и почту память твоей сестры. Обещаю. Твое решение?
– Конечно, да, – Даррен тоже встал, поспешно докуривая. – Только боюсь, твои друзья не оценят твоей щедрости. Что будем делать, если они выступят против?
– Не выступят. Или я пригрожу им своими чудесными галлюциногенными порошками и пообещаю вызвать чудовище. Мы оба знаем, что скоро все изменится. Так почему бы нам не поучаствовать в дележе мира. Хотя бы немного.
– И ненадолго, – добавил Даррен, прекрасно все понимая. – Я знал, что мы с тобой договоримся. Кстати, забыл сказать. Ты не хочешь навестить отца? Он тут недалеко поселился.
Арлинг замолчал надолго, не в силах перебороть массу противоречивых эмоций.
– Его же казнили, – выдавил он из себя наконец.
– И ты поверил? – фыркнул Монтеро. – Для такого радикального действия император слишком труслив. Элджерона Регарди с семьей сослали в монастырь делавитов, откуда я их освободил. Монастырь тот раскатал по камешку, мне он никогда не нравился. Старик, правда, совсем плох. То ли в застенках канцелярии с ним что-то сделали, то ли просто старость берет свое. Меня не узнал. Но устроился он хорошо. Ты знал, что у него родились еще сын и две дочери? От новой жены, кстати, простолюдинки. Они поженились примерно через год после твоего, так сказать, «исчезновения». Живут большой дружной семьей. Теперь у них все хорошо.