Сага о Хельги
Шрифт:
– Еще меня учили не разговаривать в схватке, если она длится долго. Но ради тебя я об этом правиле забуду.
Хельги ударил, Туранд отбил и замахнулся.
– Еще меня учили, что мой меч – это продолжение моей руки…
Туранд ударил, и Хельги принял его меч на свой, спружинив ногами. Потом повернул лезвие и плашмя провел его вниз к рукояти меча соперника. Одновременно он ударил Туранда левой рукой в лицо, но тот своей левой рукой поймал его кулак. Это отвлекло Туранда на мгновение, и Хельги, резко крутанув свой клинок, подцепил крестовиной рукоять меча Туранда и вырвал
– Что же, Маленький Хельги, признаюсь, ты удивил меня. И я не прошу пощады, – пробормотал Туранд, сплевывая кровь. – Но хотя я и враг тебе и служил твоему врагу, позволь мне умереть достойно.
Туранд кивнул головой в сторону своего меча:
– Дай мне в руки меч, а потом убей. Я не хочу быть в раю Белого Христа, да и грехов на мне многовато, как говорят священники. Мое место в Валхалле.
Хельги поднял его меч и воткнул в землю перед Турандом. Тот, стоя на коленях, оперся на рукоять обеими руками. Хельги замахнулся и тут увидел, что левая рука Туранда скользнула к поясу. Меч Хельги уже шел вниз, когда в руке у Туранда показался нож, и он ударил, метя Хельги в пах. Хельги отпрыгнул, и его удар прошел мимо головы Туранда, но разрубил тому правое плечо. Туранд упал ничком на землю.
Хельги повернулся, чтобы осмотреться, и увидел стоящего неподалеку Кетиля. Тот кивнул:
– В общем, неплохо. Особенно эта уловка с рукоятью меча. Но ты так много говорил, что я начал опасаться, не начнешь ли ты сейчас рассказывать вису.
Он подошел к Туранду и ударил его в сердце.
– Говоришь, Хельги учили биться женщины. Молю богов, чтобы ты почувствовал эту боль, Змеиный Язык.
Хельги огляделся и увидел двух лежащих поодаль воинов Туранда.
– Они мертвы? – спросил он.
– Конечно, я же не знаю, говорила ли Астрид с Турандом наедине или при них, – ответил Кетиль, разведя руками.
В это время послышался скрип петель, и от ворот к ним побежали воины. Кетиль спросил:
– Ты сможешь сам перевязать свою рану?
– Да, – ответил Хельги, и было видно, что он только сейчас вспомнил, что ранен в правый бок.
– Тогда беги на корабль, пока не проснулись люди на кораблях Олафа. – И Кетиль повернулся к бегущим к нему воинам и поднял над головой кольцо.
– Я спас ярла Сигвальди от предательства. Вот его кольцо. Отведите меня к нему. – Кетиль стоял на месте, его окружили, но, видать, стражники в воротах узнали того, кого видели на закате, и повели его в крепость. За Хельги никто не погнался.
Кетиль пришел, когда солнце уже показалось над лесом с той стороны реки. Он кивнул Хельги, чтобы тот садился на весла, а сам отвязал лодку от пристани и сел у кормила.
– Сигвальди сказал, что он позаботится о том, чтобы Астрид больше никого не могла послать к Олафу, – сказал он. – Еще он предупредил, что нас будут искать, потому как стражники у ворот расскажут людям Олафа, когда те проснутся, про драку с двумя пьяными рыбаками у ворот.
– Не знаю, поверит ли кто, что два рыбака
Хельги ничего не говорил, а только морщился, потому что его бок болел при каждом гребке. Кетиль сказал:
– Раз ты можешь грести, рана неглубокая. Сейчас мы поставим парус, и я перевяжу тебя заново.
– Ты очень добр ко мне, Кетиль, – сквозь зубы пробормотал Хельги.
– Это не доброта. Это забота. Я забочусь о том, чтобы ты запомнил: если в бою ты даешь волю гневу, это будет причинять тебе боль. И еще ты назвал себя Туранду, и кое-кто мог это услышать.
– Прости, Кетиль, ты прав, – ответил Хельги. – Но согласись, что это я придумал следить за кораблями Олафа.
– Да, задумал ты хорошо. Однако, что бы ты стал делать, если бы ты был один, когда Туранд вышел из Йомсборга. Бился бы один с ними тремя? В следующий раз постарайся сначала думать, а потом бросаться в бой.
– Хорошо, Кетиль, – грустно сказал Хельги.
– А еще, когда мы придем на Боргундархольм, мы выпьем пива за то, что ты убил змею. А ты расквитаешься со мной, если сложишь об этом вису.
И Кетиль принялся ставить парус.
Ветер дул с северо-запада, поэтому шли они круто к ветру и очень медленно. Кетиль то и дело смотрел в сторону Йомсборга, опасаясь, не появятся ли из-за мыса преследующие их корабли. Но потом он заметил, как много других рыбачьих лодок показалось из окрестных деревень и хуторов, и успокоился.
К тому времени, когда солнце было на юго-востоке, они были у выхода в открытое море, и здесь лицо Кетиля снова помрачнело. Хотя солнце светило по-прежнему ярко, в море ветер стал свежее и волны выше. Кетиль кивнул Хельги, и они натянули полог из шкур на нос лодки, чтобы ее не так сильно захлестывало, потому как Боргундархольм был на северо-востоке, и идти им приходилось на север вполборта к волне, что сносила их к востоку.
Хельги предложил пристать к берегу и подождать, не стихнет ли ветер, но Кетиль ответил, что назавтра может начаться настоящая буря, которая заставит их сидеть на берегу несколько дней. К тому же их могут искать люди Олафа, а местные венды вряд ли будут к ним так же дружелюбны, как рыбаки в Зунде. И, наоборот, при свежем ветре они могут дойти быстрее, и им надо будет только почаще вычерпывать воду.
Так, меняя друг друга на кормиле, они шли весь день, и к вечеру Хельги начал волноваться, не прошли ли они мимо Боргундархольма. Однако Кетиль ответил, что Боргундархольм слишком большой, чтобы его не заметить, а поскольку шли они прямо на север, то ветром их должно было снести прямо на остров. Но Хельги все равно вглядывался и на север, и на восток, и на запад. Наконец, когда солнце уже прошло запад, на севере показалась серая полоска земли.
К берегу они подошли уже в темноте. И Хельги громко поблагодарил богов, когда увидел три горящих костра в двух милях от них. Они опустили парус, потому как идти им приходилось против ветра. Кетиль закрепил руль и сел на весла вместе с Хельги.