Сага о Копье. Хроники Копья: Драконы осенних сумерек. Книга 1.
Шрифт:
– Ни в кого не стреляйте, ничего не ешьте и не пейте в ОмраченномЛесу, - прошептал Рейстлин.
Танис посмотрел на мага и увидел, что его глаза с их зрачками,похожими на песочные часы, были странно расширены. Кожа Рейстлина отливалав ярком солнечном свете мертвым металлом. Он тяжело опирался на посох,дрожа, словно в ознобе.
– Детские сказочки, - пробормотал Флинт, но голос гнома звучалнеуверенно. Что до Таниса - он хорошо знал любовь молодого волшебника ктеатральным эффектам, но еще ни разу не видел, чтобы с ним творилосьчто-либо подобное.
– Что ты чувствуешь, Рейстлин?
–
– Колдовство, - прошептал тот.
– Сильнейшие чары, некогда наложенныена этот лес...
– Это злые чары?
– спросил Танис.
– Только для тех, кто сам приносит сюда зло, - заявил маг.
– Значит, тебе одному из всех нас и следует бояться этого леса, -холодно сообщил ему Стурм.
Лицо Карамона зловеще налилось багровой краской, рука потянулась кножнам. Стурм тоже взялся за меч, но Танис перехватил его руку, а Рейстлиностановил брата. Маг смотрел на Стурма, поблескивая золотыми глазами.
– Посмотрим...
– сказал он, вернее, прошипел сквозь сжатые зубы. -Посмотрим...
– И, налегая на посох, Рейстлин повернулся к брату: - Идем?
Карамон напоследок еще раз смерил Стурма взглядом и углубился в лес.Остальные потянулись за ними, и вот лишь Танис с Флинтом остались стоятьсреди рослой, волнующейся под ветром травы.
– Староват я становлюсь для таких дел, Танис, - вдруг сказал гном.
– Да брось ты, - улыбнулся в ответ полуэльф.
– Ты сражался как...
– Нет, я имею в виду не кости с мышцами.
– Гном посмотрел на своинатруженные, узловатые руки.
– Хотя и они, конечно, не молоденькие... Я одуше, Танис. Когда-то давно, когда этих ребят еще не было на свете, мы стобой вошли бы в заколдованный лес без малейших раздумий. А теперь...
– Не вешай носа, дружище, - сказал Танис. Он пытался говоритьбеспечно, хотя на самом деле столь необычная серьезность гнома его сильновстревожила. Он внимательно пригляделся к Флинту - впервые со времени ихвстречи у окраины Утехи. Гном выглядел старым... но иным, правду сказать,его и не помнили. Лицо - насколько можно было разглядеть сквозь дремучуюседую бороду, усы и нависшие белые брови - было коричневым и морщинистым.Флинт ворчал и сетовал, сетовал и ворчал... но иначе он себя и не вел.
Танис понял наконец, что изменилось. Глаза. В глазах гнома не былобольше огня.
– Не обращай на Рейстлина слишком много внимания, - сказал Танис. -Вот увидишь, сегодня вечером мы будем сидеть у костра и хохотать над всемиэтими сказками о привидениях!
– Охотно верю, - вздохнул Флинт. Он помолчал какое-то время, потомпроговорил: - Однажды я стану обузой для тебя, Танис. А я вовсе не хочу,чтобы когда-нибудь ты спросил себя: и зачем, мол, я таскаю с собой этоговорчливого старого гнома...
– Затем, что мне не обойтись без тебя, ворчливый старый гном, -сказал Танис и положил руку на бугрящееся мышцами плечо Флинта. И мотнулголовой в сторону леса, где скрылись остальные: - Ты нужен мне, Флинт. Всеони... так молоды. А ты - как надежная скала у меня за спиной, когдадоходит до схватки...
Польщенный Флинт залился краской. Подергал бороду, потом хриплопрокашлялся.
– Ты всегда был ужасно чувствительным, - буркнул он.
–
– И пробормотал в бороду: - А все-таки хорошо, что солнце еще светит.
10. ОМРАЧЕННЫЙ ЛЕС. РАТЬ МЕРТВЫХ. ВОЛШЕБСТВО РЕЙСТЛИНА
Вступив в лес, Танис не ощутил ничего особенного - разве чтооблегчение: наконец-то перестало бить в глаза неистовое осеннее солнце.Напрасно вспоминал полуэльф жуткие истории о призраках, звучавшие когда-топо вечерам у огня, и старался не забывать о предупреждении Рейстлина.Покамест Танис чувствовал только, что в этом лесу так и кишела жизнь.
Здесь и в помине не было той мертвой тишины, что окружала их ранее. Вподлеске возились и верещали маленькие зверюшки, птицы перепархивали светки на ветку, мелькая над головами. Мимо то и дело проносились яркоокрашенные насекомые. И хотя не было ни малейшего ветерка, листьяшевелились и шелестели, а цветы покачивали головками, как если бы ихпереполняла простая радость бытия.
Все члены маленького отряда держали оружие под рукой, каждыйнастороженно озирался, не веря ничему вокруг и стараясь даже не шуршатьпалыми листьями По мнению Таса, выглядело это достаточно глупо. Так илииначе, мало-помалу все начали успокаиваться - все, кроме Рейстлина.
Часа два они без лишней спешки, но довольно быстро, шагалиутоптанной, явно различимой тропой. Солнце опускалось все ниже, тенистановились длинней. Танис поймал себя на том, что почувствовал себя вбезопасности в этом лесу. По крайней мере, не надо было опасаться, чтоужасные крылатые твари последуют за ними сюда. Нет, навряд ли здесьтаилось какое-то зло. Разве что - как там выразился Рейстлин?
– кто-нибудьсам явится сюда со злом...
Танис посмотрел на мага. Рейстлин шел один, опустив голову, и там,где он проходил, тени деревьев казались особенно плотными. У Танисапробежал по спине озноб, но потом он сообразил, что становилось попростухолодно: солнце уже пряталось за вершинами леса. Пожалуй, самое времязадуматься о ночевке.
Пока еще не стемнело, Танис снова вытащил карту Тассельхофа. Картабыла эльфийская; на ней виднелись каллиграфически выведенные слова:"Омраченный Лес", но сам лес был обозначен весьма приблизительно, и Танисне мог определенно сказать, к чему именно относилась надпись: к тому лесу,где они находились, или к тем, что простирались далее к югу. В концеконцов Танис решил, что Рейстлин ошибся. Этот лес никак не мог бытьОмраченным. Но если даже и так - его зло существовало скорее всего тольков воображении мага.
Друзья шли и шли вперед по тропе.
Потом наступил вечер, и гаснущий свет необычайно рельефно и четкообрисовал каждую мелочь. Усталые путешественники двигались все медленнее.Рейстлин, задыхаясь, едва волочил ноги. Лицо Стурма сделалось совсемпепельным. Полуэльф уже собирался объявить привал, когда, предвосхищая егонамерения, тропа привела их к краю обширной зеленой поляны. На поляне,рождая небольшой ручеек, журчал между камешками родник Кругом росла густаяшелковистая трава, так и манившая растянуться в ней и как следуетотдохнуть. Могучие деревья, словно безмолвные стражи, высились посторонам.