Сага о йорге
Шрифт:
– Эй, ты, выворачивай мешок!
– кричала Турона, уже совсем рядом.
– Что ты сняла с дохляка?
Ноэма, оторвавшись от мертвеца, яростно оглянулась на соперницу и угрожающе оскалилась, показав в беззубом рту желтые пеньки. Забросив мешок на плечо, Ноэма рванула в сторону, пытаясь сделать круг по узкой косе и прорваться со своей добычей в поселок. Но ей наперехват запрыгали по камням другие добытчики.
– Бру! Брета!!
– закричала баба, увидев среди хьярнов, приближавшихся к мертвому воину белокурую девочку с сетью.
–
Но Бру, вместо того, чтобы прямо сейчас кинуться на выручку своей бабушке, не спешила. Она всегда все делала медленно. Не торопясь, подошла, присела на корточки возле мертвеца и стала рассматривать жертву моря. Другие добытчики, только взглянув на голого утопленника, не найдя ничего для себя интересного, разбрелись по косе. Кто-то взялся собирать рыбу и моллюсков, а некоторые побежали догонять и отбирать улов у Ноэмы.
Брета осталась у тела одна.
– Он был ...
– бормотала она про себя, счищая водоросли с изуродованного лица, - сильный парень. И красивый.
Утопленник вдруг беззвучно пошевелил потрескавшимися и покрытыми морской солью губами. Брета удивилась очень. Она услышала и поняла! Вроде внутри у нее что-то прорвалось. Как вспыхнуло в голове! Почувствовала, увидела, ясно представила перечеркнутую молниями низкую смоляную черноту, под ней - круговорот водяных гор. Вот молнии собираются в один тугой кулак, вытягиваются лентой, закручиваются в огненный вихрь, который соединяет небо и море. Из глубины стреляющего всполохами вихря выпадает человек. Ее сразу же хватает волна, похожая на разъяренного черного медведя... Багряный туман. Удушье и боль...
– Пить...
– услышала Брета. Он произнес это слово на каком-то неизвестном языке, но было понятно: после морской воды -- это слово одинаковое для всех.
Вспышка угасла и отпустила. Брета сразу отпрянула, высоко подняв белые бровки, застыв в изумлении. Посмотрела на мертвеца выпученными глазами. Вот так дела! Он говорит... И смотрит? Как же это так?
Он не умер, он жив! Оглянувшись на односельчан, занятых погоней за Ноэмой, девочка снова присела возле утопленника. Стерла ладонью соль с его губ.
– У меня... нет воды, - прошептала девушка, запинаясь.
– Я бы могла тебе принести, - она ??подумала и добавила: - но ручей далеко, и ты, наверное, уже умрешь, пока я донесу. Только зря буду трудить ноги. Так что...
– Брета!!
– послышался уже издалека дикий вой Ноэмы. Мешочники все же перехватили ее у основания мыса, и теперь там разгорелась нешуточная драка.
– Не отдам!
– как пойманная за лапы ворона-кроаке, каркала баба.
– Мое! Я нашла!
И отбрыкивалась ногой от наседающей Туроны.
– Брета!!
– крик Ноэмы перешел в отчаянный рев.
В последний раз взглянув на ожившего утопленника, Бру забросила на плечо сеть, и, не очень торопясь, побежала на выручку своей бабушке.
– - Марга
– Я - Вилфред, иерим Волфгрика ...
– говорил старик, снимая подпорку, удерживающую ворота. Голос барона дрожал и срывался, больше напоминая плач, или испуганное блеяние овцы перед стаей головных волков. Если бы прибывшие воины захотели, то могли бы и не трубить в рог, не вопить и не стучать, а просто хорошенько толкнуть разрушенные при штурме створки - всё бы рухнуло. Можно было и другим способом пробраться внутрь - не побояться расквасившейся грязи, обойти остатки стены на два десятка шагов вправо и перескочить через поваленные бревна частокола.
Маргарез, дочь иерима, и еще две женщины - серорясая годиянка Парсена и полубезумная рабыня Грета, из келгов, как только услышали шум, торопливо взобрались по приставной лестнице в мансарду донжона, вытащили за собой сходни и затаились, рассматривая то, что происходило во дворе бурга через щели в ставнях сохранившейся люкарны.
Как только ворота открылись, во двор, словно прорвало, повалили конные воины. Сколько же их? Десяток? Нет, больше... Хорошие, породистые, хоть и заляпанные по уши грязью лошади, на всадниках - добротные меховые плащи и накидки, шлемы, доспехи.
Знать. Королевские всадники.
– Я - Вилфред, иерим...
– хозяин бурга-руины еще пытался что-то сказать, но один из конных толкнул старика конем, от чего дряхлый хозяин Волчьего ручья не удержался на ногах и сел задом в грязь.
Воины уже заходили в башню и заводили лошадей, спеша укрыться от дождя. Заблеяла коза, всполошились куры, загоготали несколько чудом уцелевших гусей, которые жили вместе с людьми в руинах.
– Ого, тут есть чем поживиться!
– крикнул кто-то из непрошенных гостей, бросаясь к животным, уже вытаскивая козу за рога ближе к огню.
– Здесь еще и корова!
Часть крыши донжона вместе с перекрытием была обвалена, деревянное строение сверху заливала дождевая вода, размывая сажу пожарища. В одном углу, под наиболее сохранившейся частью кровли, на грязной и подмоченной соломе возле временного маленького очага обитали люди; в других углах руины на такой же соломе или просто в грязи ютилась скотина и птицы, уцелевшие после визита в Волчий ручей банды северных варваров, сородичей рабыни Греты - келгов.
– Только не корову! Не трогайте корову!
– скулил Вилгфред, пытаясь пробраться между прибывших воинов и их лошадей до закутка, где содержали скот.
– Корова у нас осталась одна, мы погибнем от голода без молока! Помилуйте, вы же наши, королевские, вы не келги, не эти бешеные псы из Северных островов!