Салтыков. Семи царей слуга
Шрифт:
— Не стоит, адмирал, — сказал Салтыков, — сами разберемся. Где у вас постели?
— А вон в том рундучке. Занимайте мое ложе и диван. Я, если что, пересплю у капитана. Кто ляжет на диван, передвиньте кресла, чтоб не скатиться от качки.
Кейт занял ложе за перегородкой. Салтыков лег на диване, огородившись двумя креслами, как и советовал Мишуков. Качка была продольной, от этого голова то поднималась, то опускалась ниже ног, глухо бухали волны, что-то скрипело, и с непривычки Петр Семенович
К Стокгольму, как и говорил адмирал, пришли на третий день. Загрохотали по левому борту пушки, отдавая салют. С берега бухнули два раза и смолкли.
— Невелика для них радость — вчерашнему врагу салютовать, — заметил Кейт.
Загремели якорные цепи, корабль встал на два якоря. Хотели спускать шлюпку, но увидели, как от берега отошла «восьмерка» и ходко направилась к флагману.
На корме был спущен шторм-трап. По нему Кейт и Салтыков стали спускаться к шлюпке-«восьмерке», болтавшейся за кормой.
— А вы, адмирал? — спросил Мишукова Кейт, едва ступив на трап.
— Сейчас не могу, генерал, пока все не подойдут. Станут на якоря, приберутся, тогда будет можно и визиты отдать.
Из-за сильного ветра, безопасности ради, строй кораблей растянулся мили на две, паруса последнего корабля едва маячили на горизонте. На рейд, зарифив паруса, втягивались на веслах галеры.
На берегу высоких гостей ждала уже королевская карета, и, едва они сели в нее, она помчала их ко дворцу.
Шведский король, уже не молодой седовласый мужчина, встретил русских генералов как долгожданных гостей.
— Я рад приветствовать вас на нашей земле, — произнес он, — и думаю, теперь уже никто и ничто не сможет поссорить нас с великой Россией, с ее величеством Елизаветой Петровной.
— Мы тоже надеемся на это, ваше величество, — отвечал Кейт. — Тем более что делить нам нечего.
«Ой ли, — подумал Салтыков, едва сдерживая улыбку. — Полгода торговались, едва разделились».
— Я имею честь, ваше величество, передать вам послание от императрицы, — сказал Кейт, передав королю пакет с печатью.
Тот церемонно принял послание, поцеловал трижды, молвил торжественно:
— Я благодарен ее величеству за ее великие труды и за ту помощь, что прислала она нам. Когда я смогу увидеть ваших солдат?
— Я думаю, торжественный вход наших полков, ваше величество, мы сможем произвести где-то через неделю. Нам надо выгрузиться, обустроиться, привести себя в порядок после долгого пути.
— Да, да, я понимаю. Благодарю вас, господа генералы. Я и мой наследник будем счастливы принять парад русской армии.
Сказав еще несколько комплиментов друг другу, гости и хозяин раскланялись. На выходе из дворца гофмаршал предупредил их:
— А
— А это обязательно? — пытался уклониться Кейт от этого визита.
Но гофмаршал был тверд:
— А как же? Это ж ваш… протеже.
— Ну что ж, едем, — согласился Кейт, а по дороге негромко сказал Салтыкову: — Любопытно все же, Петр Семенович, чего мы там им подсунули. Вы видели его хоть раз?
— Нет.
— Ну что ж, сейчас увидим, стоил ли он этих хлопот.
Когда принцу Адольфу доложили, что к нему с визитом прибыли русские генералы, он ужасно обрадовался. И своей радости не скрывал от гостей:
— Это прекрасно, что вы прибыли, господа. Вы даже не представляете, как я благодарен за хлопоты ее величеству. И когда я займу шведский престол, я буду до конца верен России. Как здоровье ее величества?
— Спасибо, хорошо.
— А Карла?
— Какого Карла?
— Ну, моего племянника.
— Э-э, ваше высочество, он уже не Карл, а Петр Федорович.
— Ах да, я и забыл. Простите. Как его здоровье?
— Хорошо.
— Ну и слава богу, слава богу. Когда вы увидите ее величество, передайте ей, что я боготворю ее и никогда не забуду ее милостей.
— Передадим, ваше высочество. Через неделю состоится смотр русскому корпусу, прибывшему с нами. Король обещал принять его, мы надеемся и на ваше присутствие.
— Да, да, обязательно. Это моя мечта, увидеть русских героев-солдат.
Когда генералы остались в карете одни, Кейт спросил:
— Ну как вам, Петр Семенович, наш подарок шведам?
— А что делать, Джемс, не всем же помазанникам Петрами Великими быть.
— Ах ты хитрец! — погрозил, смеясь, Кейт. — Боишься, донесу. А я так прямо скажу, принц сей — не подарок. Слабенек. Женится, им баба будет крутить как захочет.
— Пожалуй, вы правы. Мягковат он для короны. Но, как говорится, на безрыбье и рак рыба. Главное, что короны породнятся, к чему еще Петр Первый стремился всячески.
— Да, с Петром повезло России, ничего не скажешь, — вздохнул Кейт. — Но вот дальше-то поперли одни бабы. Вот ныне уж четвертая воссела. И что хорошего они сделали для России? А? Петр Семенович, что молчишь?
— Ты забываешь, Джемс, что мы люди военные и дело наше — война, а не политика.
— Одно занятие: балы да шитье платьев на уме, — продолжал Кейт. — Ни одного ведь платья дважды не надела, на день до трех меняет. А отец-то ее Петр Великий одни башмаки носил, пока не развалятся, портки, пока не порвутся. И, между прочим, покупал их за собственные деньги, заработанные, а не за государственные. А дочь? Эх! — Кейт махнул рукой с огорчением.
— Ну она ж не Петр Великий, а Елизавета Петровна всего лишь.