Самарянка
Шрифт:
16. ПОКРОВ
Ольга проснулась в разбитом состоянии, совершенно не чувствуя, что наступил престольный праздник, к которому готовилась обитель. Всю ночь ей плелся один навязчивый сон: она поднималась в лифте на верхний этаж большого дома. Уже погасли указатели высоты, а лифт все скользил и скользил вверх. Наконец, кабина остановилась на берегу совершенно пустынного берега, где у самой воды обрывались стенки лифтовой шахты. Ольга вышла из кабины, и тут же увидела громадную океанскую волну. Она бросилась бежать в сторону берега, но ее ноги стали
Чувство разбитости и усталости, с которым она проснулась, постепенно сменилось другим – странным ожиданием какой-то встречи. Это чувство не покинуло ее даже тогда, когда Ольга перед самым началом великого повечерия столкнулась во дворе монастыря с Пашей, который привез ее с вокзала в этот пустынный лесной край.
Рядом с ним стояла его жена Лена, хрупкая, как тростинка, больше похожая на подростка, чем на замужнюю женщину, мать.
– Я думал, что ты давно рванула из этой дыры, – рассмеялся Паша, знакомя Ольгу со своей женой.
– А кому б остались ваши сапожки? – Ольга улыбнулась, посмотрев на Лену с большой плетеной корзиной в руках.
Все спешили в храм, где уже начиналось архиерейское богослужение. Владыка Исидор – восьмидесятилетний архиерей, почти высохший от строгого аскетического образа жизни и молитвенного труда, всегда приезжал в Заозерский монастырь на Покров и не переставал восторгаться здешней красой.
– В раю живете, – говорил он монахиням. – В столичных монастырях одна суета: туристы, иностранцы, корреспонденты, фотографы. А вы уже почти в раю: молитесь, трудитесь, Бога славите вместе с природой. Не ропщите на трудности и тесноты жития вашего, они есть прямой путь в Царство Небесное.
Под перезвон монастырских колоколов владыка вошел в храм, по ходу благословляя людей, выстроившихся в живой коридор от паперти собора и до ворот обители. Когда архиерей скрылся в глубине алтаря, открылись Царские врата, и протодиакон Василий, много лет сослуживший владыке, густым басом возгласил начало:
– Восстаньте!
И тут же архиерейский хор, приехавший вместе с Владыкой, торжественно запел:
«Приидите поклонимся Цареви нашему Богу…».
Ольга стояла в самом углу собора и не видела всего великолепия. Она лишь успела заметить, как над головами людей поплыла горящая свеча, а по всему собору разлилось сладкое благовоние ладана. Толпа немного расступилась, делая проход, и протодиакон, похожий на древнего библейского пророка с длинной седой бородой, горящим взглядом, величественно и неспешно совершал каждение возле святых образов. Тем, кто стоял сзади, были слышны лишь колокольчики архиерейского кадила и видны клубы слегка голубоватого дыма.
Ольга относилась к вечерним богослужениям с каким–то особым трепетом и любовью. Но сейчас она стояла в самом дальнем углу возле большого подсвечника, в глубине души сожалея о том, что ей выпало такое послушание. Толпа теснила ее все дальше и дальше. Кроме того, она ощущала на себе пристальные колючие взгляды. Ей казалось, что на нее смотрят не просто любопытные, которые вдруг увидели среди послушниц красивое женское лицо, а смотрят с пристрастием. Не в силах
«Днесь благовернии людие светло празднуем, осеняеми Твоим, Богомати, пришествием…».
Приближалось шестопсалмие. Вслед за другими послушницами Ольга стала гасить горящие свечи. Собор погружался в полумрак, и лишь мерцание зеленых огоньков лампад возле икон давали представление об окружающем пространстве. В этой темноте Ольга не увидела, а почувствовала, как кто-то неуклюже пробирался в ее сторону. Стоявшие рядом старушки недовольно зашикали, но тот, кто упрямо протискивался сквозь плотную стену народа, лишь огрызался и продолжал свое движение, наступая в темноте на ноги людей, сумки и корзинки.
– Прямо как медведь, – подумала Ольга, но тут же осекла себя. – Господи, прости меня.
Возня не прекращалась, и уже через мгновение Ольга почувствовала дыхание «медведя» на своем затылке. Она уже хотела повернуться, чтобы сделать замечание, как неожиданно услышала голос:
– Не верти головой, стюардесса, ты не в цирке.
Мишка! Мишка–спецназ! Ольга сразу узнала его немного хрипловатый, прокуренный голос, но не могла понять причину его появления возле себя. Словно угадав ее мысли, Мишка снова вполголоса сказал:
– Стой, как стоишь, стюардесса, и не подавай вида, что слышишь меня. Я весь монастырь облазил, а ты здесь, как курица во время дождя, под лестницей спряталась…
Одна из стоявших рядом старушек снова зашикала:
– Как не стыдно! В храм Божий пришел, а языком чешет. Сейчас шесть псалмов читают, в это время даже ангелы на небе молчат, а он языком ляскает. Грех!
Ольга слегка повернулась к Мишке и приложила палец к губам, давая понять, что сейчас действительно нельзя разговаривать. Но Мишка был неумолим к просьбам. Единственное, что он сделал в угоду богомолкам, так это перешел на едва уловимый шепот:.
– Слушай внимательно и быстро соображай, потому что времени в обрез. Родичи твои соскучились крепко, меня послали за тобой…
Ольга резко повернулась и вскинула на Мишку испуганные глаза.
– Сказал же тебе: не верти головой. Мне самому многое не понятно. Приехали твои родичи, стоят недалеко отсюда. Говорят, что сильно соскучились. Одного, дебила такого, Додиком зовут. Второго – грузина – Ревазом. С ними еще один, похожий на Фантомаса, с бритой головой, и бабенка наштукатуренная. Соображаешь? Уж очень хотят повидаться с тобой, мне бабки хорошие обещали, если я тебя найду и приведу к ним. Что будем делать?
Кровь мощным фонтаном ударила в голову. От резкой боли в затылке Ольге стало плохо, и она почувствовала, что сейчас потеряет сознание и упадет возле подсвечника. Ее состояние передалось подпиравшему сзади Мишке. Он легко взял ее под локти, давая понять, что находится рядом, и снова тихо зашептал на самое ухо:
– Держись, стюардесса! Мы не таких фраеров на место ставили. Мне твои родичи сразу не понравились. Нутром чую, что лапшу вешают, не от родственных чувств они тебя в лесу дожидаются. А ты что, впрямь от родителей в монастырь сбежала?