Самарянка
Шрифт:
– Мудрено говоришь, стюардесса, – Мишке не хотелось лезть в душу Ольге. Он посмотрел на фреску, которая была над его головой, и спросил:
– А что это у вас за праздник такой – Покров? Кто кого покрывает?
И взглядом указал на фреску.
– Матерь Божия покрывает всех людей покровом Своей любви и сострадания. Это древний праздник. Был давно в Византии небольшой городок Влахерн, а в нем храм на честь Пресвятой Богородицы. И вот подошли однажды с моря турки и окружили город со всех сторон. Христиан мало, рядом дети, женщины, старики. Что делать, откуда ждать помощи? Тогда все жители – и стар, и мал – собрались в своем храме на молитву. Стали со слезами просить Пречистую Матерь, чтобы
– Какому такому юродивому? Такому? – уточнил Мишка, покрутив пальцем у виска. – Ну да, им многое покажется. У нас в деревне, например…
– Сам ты..., – Ольга осекла Мишку и осеклась сама, чтобы не повторить тот же жест. – То святые люди были. Между прочим, святой Андрей был очень грамотным, образованным человеком. И больше не смей никогда называть этих Божьих людей, как только что сказал. Грешно это. Так вот, он вдруг увидел, как купол храма растворился, за ним показалось небо, только не такое, как мы видим, а необычное, сказочное небо. И с него на сияющем облаке прямо к молящимся людям в храме спускалась Сама Пречистая Дева, а вокруг Нее – святые пророки, апостолы, угодники, ангелы. Раскрыла Она над людьми Свой омофор, покрыла всех, кто собрался в храме на молитву, и отвела беду от их города.
Мишка молча смотрел на фреску, думая о своем.
– О чем задумался, герой? – Ольга ласково тронула его больную руку.
– Да так, вспомнил паренька одного, салагу необстрелянного. Все с него тоже посмеивались, вроде как не в себе был. Мы–то пороху успели понюхать, а их, желторотых, жалко было. Кто слабый – быстро спивались или «дурью» начинали себе нервишки успокаивать, то есть травку покуривать или же на иглу садиться. А этот одно себе под нос бубонит какие–то «живые мощи».
– «Живые во помощи Вышнего», – поправила Ольга, – это молитва такая, защита от всех бед и несчастий.
– То уже по вашей части, – Мишка оперся на локоть, – я тут не спец. Попал он с нами на одну операцию. Нужно было боевикам перекрыть отступление в соседний Дагестан через высокогорный перевал. Высадили нас с «вертушки» прямо на бандитское логово. Ну и полегли ребята ни за понюх табаку. Мы вызываем вертолеты подкрепления, просим забрать «двухсотых» и «трехсотых», то есть убитых и тяжело раненых, да только кому хочется под пули боевиков подставляться?
Мишка тут же стыдливо прикрыл рот, вспомнив, что находится в храме.
– Вокруг лысые горы, ни кусточка, ни деревца, где можно укрыться от снайперов. Верная смерть. Все поняли, что ждать помощи неоткуда. Разве что чудо какое спасет нас. А тот желторотый и говорит вдруг: «Матерь Божия спасет нас. Больше мы никому не нужны». Ему ведь, пацану, тоже жить хотелось…
Мишка опять замолчал, глядя на старинную фреску.
– Ну и чем все кончилось? – осторожно спросила его Ольга.
– Сама видишь: я с тобой разговариваю, а желторотого в другую роту потом перевели. Все считали нас тогда уже покойниками. Даже похоронки приготовили. Кругом ведь снайпера, минные растяжки, засады. А мы каким–то чудом живыми остались. Наверное, и впрямь есть на небе сила, что бережет нас…
– Конечно, есть, – подтвердила Мишкина слова Ольга, – только не все в это верят и не всем эта тайна открывается.
Мишка внимательно посмотрел на Ольгу:
– Стюардесса, а знаешь, о чем я сейчас подумал?
– Вообще-то меня Ольгой зовут.
– Я и говорю: знаешь, что я подумал? Выходи за меня замуж! Может, и мне откроется тайна, о которой ты говоришь?
Ольга едва сдержала себя от смеха,
– А что? – невозмутимо продолжал Мишка. – Девчонка ты что надо, да и я не калека. Сгуляем свадебку и заживем припеваючи, а? Мне ведь самому надоело приключений искать. Пора за ум браться, как моя бабуля говорит.
– Правильно говорит, – улыбнулась Ольга. – За тебя любая красавица пойдет, будет с тобой за каменной стеной. Ты очень хороший и надежный парень.
– Любая красавица, – повторил Мишка. – А сама–то как?
– А так! – снова улыбнулась Ольга. – У меня, можно сказать, уже есть жених!
От удивления Мишка аж привстал, забыв про острую боль в руке:
– Кто ж такой, если не секрет? Из наших, местных, или столичных?
– Из небесных, – уклончиво ответила Ольга.
– Не понял юмора.
– Ну, монахинь еще называют Христовыми невестами, потому что они обручаются обетами с Христом. А я тоже готовлюсь стать монахиней.
Ольга поправила на «Спецназе» одеяло, собираясь уходить. Ей не хотелось огорчать Мишку своим категоричным отказом.
– А хочешь быть моим нареченным братом? – тихо спросила она, снова ласково тронув его перебинтованную руку.
Мишка удивленно посмотрел на Ольгу.
– Мне всегда хотелось иметь брата, похожего на тебя: сильного, смелого, готового постоять за честь своей сестры. Вот и будь мне братом, ведь ты спас меня от беды. А такой поступок на востоке очень высоко ценится.
– Зрасьте, я ваша тетя, – хохотнул Мишка. – А знаешь ли ты, дорогая сестренка, какая у меня тяжелая рука? Начнешь капризничать – не посмотрю, что монашка.
Ольга сама перекрестила Мишку, пожелав ему ангела–хранителя, и тихо пошла к выходу.
– Стюардесса! – шепотом окликнул ее Мишка. – Ты все же подумай насчет того, чтобы выйти за меня замуж. Я не шучу!
Ольга обернулась, приложила палец к губам и торопливо вышла из храма.
17. МЕТЕЛЬ
Сразу после рождественских дней ударили сильные морозы – настоящие крещенские, трескучие. В ясные безветренные ночи столбик термометра приближался к минусовой сорокоградусной отметке. Река, окольцевавшая монастырь, скрылась под толстым ледяным панцирем, а лес, и без того укрытый искристым снеговым покровом, украсился еще и серебристым инеем. Лесное зверье попряталось в свои норы, а птицы целыми стаями слетались к монастырю в поисках пропитания. От всех келий к небу поднимались тонкие струйки дыма, похожие на причудливые свечи, слегка растворившиеся в морозном прозрачном воздухе.
Начиная с Рождества Христова, монастырские ворота были открыты для посещения всеми, кто шел и ехал сюда на праздник. Службы совершались ежедневно, собирая большое количество народа. Освящение ж воды на праздник Богоявления готовились совершать прямо на реке.
Ольга сидела у себя за столом и пыталась повторить сложный узел, которым вязались монашеские четки. Она пропускала толстую шерстяную нитку через пальцы и так, и эдак, но ничего не получалось.
Когда в дверь негромко постучали, Ольга по привычке выглянула в окошко, но ничего не увидела, так как оно было сплошь затянуто морозным узором. Когда стук повторился снова без уставного: «Молитвами святых отец наших…», Ольга решила, что дверь перепутал кто–то из мирских посетителей. Она подошла и открыла ее, впуская в келью облако густого морозного пара. Вместе с ним в комнатку вошла незнакомка. На ней была дорогая песцовая шуба и такая же шапка, надвинутая почти на самые брови. От незнакомки шел тонкий аромат дорогих французских духов и косметики. Она сама прикрыла за собой дверь, прошла на середину кельи и остановилась, рассматривая все по сторонам. Потом тихо произнесла: