Самарянка
Шрифт:
– А тут ничего не изменилось…
Ольга даже не успела спросить гостью, кто она, как та повернулась к ней и сняла меховую шапку. То была Марина.
Ольга радостно обняла ее:
– Мариночка! Да тебя не узнать!
– Значит, еще богаче буду, – та тоже обняла Ольгу и расцеловала ее. – Боже, как я за тобой соскучилась! Ты мне каждую ночь снилась!
Марина села на кровать и снова осмотрелась по сторонам.
– Да, тут все по-прежнему, без перемен, – повторила она. – Те же стены, та
Потом грустно посмотрела на Ольгу:
– И ты все та же. Я думала, что ты устроила свою жизнь как-то иначе.
– Расскажи лучше о себе – Ольга не стала ничего объяснять. – Ты-то сама как? Нашла, наконец, свое счастье?
– Как тебе сказать, Олечка? Счастье и красивая жизнь – разные вещи. Можно, оказывается, быть богатой, жить в полном достатке и в то же время не чувствовать себя по-настоящему счастливой.
– И даже Вадик не смог тебя осчастливить?
Марина тихо засмеялась:
– Вадик – это вчерашний день.
Зачем вы, девушки, красивых любите?
Непостоянная у них любовь…
Вадик оказался обычным бабником. А с таким настоящего счастья не построишь. Покутили, покрутили любовь, да и разошлись, как его сторожевые корабли в море. Даже вспоминать не хочу. Что было – то давно быльем поросло. Теперь живу в столице, имею свое маленькое дельце, на хлеб с икорочкой хватает, так что грех скулить на судьбу.
Марина вытащила из сумочки небольшой фотоальбом:
– Вот полюбуйся на мою теперешнюю жизнь.
Ольга раскрыла альбом и начала перелистывать. На ярких цветных фотографиях везде была Марина: на фоне Эйфелевой башни в Париже, в экзотических ресторанах и клубах, возле знаменитых курантов на Пражской ратуше.
– Знакомые места, – Ольга продолжала листать альбом.
Марина задумчиво и даже с грустью смотрела на Ольгу.
– А ведь госпожу Гаевскую еще многие помнят. Скажи им, что ты себя тут живьем похоронила, никто не поверит. Да и я до сих пор не верю, что такое возможно: отказаться от всего и уйти в лес к старухам.
– Я к Богу ушла, – Ольга закрыла альбом и возвратила его Марине. – Он здесь близко.
Наступила пауза. Ольга смотрела на расписанное морозным узором окошко. О чем-то своем думала Марина.
– Может, ты и права, – Марина поднялась со стула и прошлась по келье. – Мне и самой иногда кажется, что я иду не туда и делаю не то. Ну, разбогатела. Дача, иномарка, кавалеры… А счастья как не было, так и нет. Вы живете и смысл своей жизни видите, а у меня его нет. Такое бывает отчаянье, что все б отдала за то, чтобы снова очутиться здесь: дышать этим воздухом, молиться, верить во что-то светлое и чистое. А потом посмотришь на все, что имеешь теперь, и жалко бросать, ведь красиво жить тоже хочется.
Ольга подошла к Марине и обняла
– Это и есть суета сует и томление духа. Давай лучше я тебя нашим чаем угощу. Помнишь, как мы в лесу травы собирали и сушили на зиму? Я до сих пор из них чай завариваю.
Марина повернулась и печально посмотрела Ольге в глаза:
– Нет, подруженька, мне пора. Проводишь за ворота? У меня для тебя есть маленький сюрприз.
Ольга вспомнила предостережение игуменьи не покидать обитель без ее благословения и уклончиво отказалась.
– Ты что, в затвор ушла, подруга? Тут монастырь или зона? Пойдем, я тебя с собой не увезу.
Ольга накинула на плечи теплое длинное пальто, подаренное ей монахинями, закуталась в шерстяной платок, обула валенки и вместе с Мариной вышла во двор.
– Видели б сейчас госпожу Гаевскую ее прежние поклонники и обожатели, они б, наверное, в обморок попадали, – улыбнулась Марина, оглядев Ольгу в таком одеянии.
– Может, заглянешь, к матушке? – спросила Ольга. – Она сильно переживала, когда ты исчезла.
– Ни к чему все это. Что я ей скажу? Или она мне? – Марина вздохнула, положив голову на плечо Ольге. – Я ведь к тебе приехала.
Они прошли через монастырские ворота.
– Только гостью провожу, – сказала Ольга стоявшей у ворот монахине.
– Поторопись, Олечка, а то метель будет, – та показала рукой в сторону черной тучи, надвигавшейся на лес с западной стороны и быстро закрывавшей безоблачное морозное небо. Поднимался порывистый ветер.
За монастырем никого не было: ни людей, ни машин. Все давно разошлись и разъехались по домам.
– Где ж твоя крутая иномарка? – Ольга удивленно осмотрелась вокруг.
– Тут, рядом, – Марина шла, держа ее под руку.
Они уже вышли на лесную дорогу, когда вдали Ольга увидела сверкающий серебристый джип.
– Твоя красавица?
– Моя в гараже.
– А эта чья?
Марина ничего не ответила, продолжая держать Ольгу под руку. Они уже подошли к джипу, когда дверца водителя открылась и оттуда показалось давно знакомое ей кавказское лицо Реваза.
– Это и есть твой обещанный сюрприз? – Ольга резко отдернула руку Марины.
– Олечка, тебе нужно объясниться с этими людьми. Они стали не только твоими, но и моими друзьями. Мир тесен, не правда ли? Они к тебе не со злом приехали.
– Какое зло? Какое может быть зло? – Реваз вышел из машины, захлопнул дверцу и подошел к Ольге. – Здравствуй, дорогая сестра.
Он трижды поцеловал ее. Потом с удивлением посмотрел, во что она была одета.
– Сестра, что они с тобой сделали? – эмоционально воскликнул Реваз. – Тебя, первую красавицу, нашу гордость, во что превратили? Мамой клянусь, я этого так не оставлю!