Самая долгая литургия – 1

Татаринцев Александр

Впрочем, в данный момент никому не было дела до мыслей и сомнений вице-премьера. Наступила тишина, камеры и микрофоны старались уловить каждое слово…

Позже телевизионщики по всему миру удивлялись, что пришелец свободно говорит на их родном языке. И лишь через несколько часов журналисты сообразили, что не только слышали, но и записали инопланетянина на многих языках, а точнее, каждый канал записал слова гостя на своём родном. Русские получили русский звук, англичане – английский, причём и американцы, и австралийцы, и даже новозеландцы получили речь в своём собственном, «исправленном» английском. То же касалось китайских, испанских, арабских и прочих каналов. Даже изображение гостя

в записи немного отличалось – его губы шевелились в точности так, как произносились слова. То есть и картинки на разных каналах были разными.

Но это выяснилось позже, а сейчас операторы и корреспонденты, позабыв о необходимости развлекать зрителей пустой болтовнёй и красивыми кадрами, всё внимание направили на пришельца в костюме. Тот помолчал, окинул взглядом, скрытым за очками, толпу и продолжил, в упор смотря на вконец оробевшего вице-премьера:

– Я – Вестник. Это, – показал он подбородком на других пришельцев, – моя свита. Не охрана, я в ней не нуждаюсь.

– При желании я мог бы одним движением перевернуть вверх дном весь ваш мир, – будто устало произнёс Вестник своим странным голосом, и эти слова не вызывали сомнений у слушателей по всей Земле,– а вы не сумели бы ни остановить меня, ни защититься. Вы не смогли бы даже навредить мне, хотя и гордитесь своим оружием. К счастью для вас, я пришёл не за этим.

– Я пришёл дать вам знания, – подобравшись и смотря на толпу, ещё громче сказал инопланетянин. – Я дам вам цель жизни, цель существования. Каждому из вас.

Вице-премьер не знал, куда себя деть. Понятно, что перебивать сердитого пришельца было бы неуместным, а может, и опасным. Но первый контакт цивилизаций всё больше начинал походить на проповедь иностранного миссионера. Он опять пожалел, что рядом нет дипломатов – те бы подсказали, что нужно делать по протоколу.

– Знаю, вы гордитесь своей наукой, тем, что уже открыли. Но это – ничто. Я дам вам гораздо больше. Когда-то мой Господин сотворил вас и ваш мир, а я помогал ему, поэтому у нас есть и власть над вами, и ответственность за вас. И теперь настал тот момент, когда лучшие из вас будут знать всё. А остальные забудут то, что знают сегодня, потому что это – пустое. Лучшие из вас будут править планетой. Худшие примут их власть или покинут её. Время пришло.

Вестник замолчал и огляделся по сторонам, но тишина не нарушилась. Ощущение угрозы и опасности повисло в воздухе. Страх, о котором он говорил вначале, материализовался где-то над головами. Теперь казалось совершенно нормальным, если бы произошло то, что называется «демонстрация силы».

Громкие слова воспринимаются лучше, если подтверждаются громкими делами. Поэтому каждый на площади, хоть и сгорал от любопытства и желания поскорее узнать, «лучший» он или «худший», старался сделаться как можно незаметнее, спрятаться за другими. Вице-премьер же в сотый раз проклял свою чиновничью трусость, не позволившую ему отказаться от сомнительной чести и сейчас следить за происходящим по телевизору. Хотя кто знает, на что способны эти пришельцы? И что было бы, если бы здесь стоял кто-то другой, более важный и храбрый…

Вестник жестом подозвал вице-премьера к себе. Свита чуть повернулась, открывая проход. Чиновник поспешно приблизился. Его сердце готово было выскочить из горла, ноги не слушались, но лицо выражало чрезвычайную любезность и почтение. Наверное, он бы даже не удивился, если бы его сейчас разрезали на куски или распылили, но неожиданно (и довольно тихо) Вестник задал простой и логичный вопрос:

– Едем в отель? Ведите.

Жестом, исполненным максимально возможного почтения, чиновник пригласил гостя следовать за ним и направился в сторону кортежа, который, следуя годами отработанной процедуре,

быстро, но без спешки выехал к ним навстречу. Три лимузина и несколько машин попроще, но объёмистее, которые стояли чуть дальше, готовились вместить делегацию. Протокол знал свою работу, поэтому ещё немного, и всё превратилось в обычный государственный визит, разве что без гостевых флага и гимна, но с положенными девятью мотоциклистами эскорта.

Журналистам не удалось задать ни одного вопроса, несмотря на обещание Вестника, но и без того репортаж получился что надо.

Вестник

Красивый и невероятно дорогой правительственный лимузин возил многих важных персон, но такого и он раньше не видел. Сам же высокий гость, похоже, был вполне доволен – удобно развалился в кресле, осмотрелся, после чего обратился к измученному чиновнику.

– Как тебя зовут?

Вопрос был задан вполне обычным, чуть глуховатым голосом. Да и тон был бытовым, без той помпы, которую Вестник показывал на площади.

– Ми… Михаил, – нервно сглотнул вице-премьер. Задать такой же вопрос собеседнику он благоразумно воздержался.

– Хорошее имя, – задумчиво и как будто пробуя его на вкус, протянул гость, а потом добавил равнодушным тоном исследователя. – Значит, хозяева решили, что могут и без тебя обойтись?

Инопланетянин смотрел внимательно, ожидая реакции. Опыт чиновника опять сказался – Михаил ограничился неопределённой мимикой, что можно было бы трактовать как угодно. Но внутри закипела обида. Почему-то хотелось доказать то ли гостю, то ли себе, что всё не так, не может быть ненужным именно он.

Мысли складывались в возражения, но так и остались не высказанными. Михаил понимал – пришелец просто высказал точное замечание. Одну из тех догадок, которая резонирует с затаившейся в безжалостном подсознании обидой.

– Ты неплохо держишься, – одобрил гость. – Неужели не страшно? А вдруг от меня исходит радиация, страшные неземные болезни, ещё что-нибудь, чем вы любите пугать друг друга? Не боишься?

Чиновник набрал воздуха для осторожного ответа, но опять не успел ничего сказать.

– Ты сам вызвался? – перебил его Вестник.

– Н-нет. То есть формально да, но на самом деле нет, – зачем-то уточнил Михаил.

– А почему? Неужели не интересно? Страшно, конечно, но зато – слава на весь мир! Ты ведь в историю уже вошёл, чувствуешь?

– Я об этом не думал. Просто не стал отказываться, когда решили, что пойду я.

– Верность дорогого стоит, – опять похвалил инопланетянин. – Но неужели ты их так любишь, что не смог отказаться даже при смертельной опасности? Или не смог отказаться – так привык подчиняться?

– Кому-то надо же было пойти, – почти обиделся Михаил. – Пусть буду я.

– Нет, не то, – покачал чёрной головой Вестник. – Не так надо. Нельзя кому-то давать управлять тобой, словно куклой. У тебя же есть свобода – большая ценность, нельзя ею так легко разбрасываться. Ты же понимаешь, да, что твои хозяева тебя похоронили? Но не понимаешь, почему, так ведь?

– Давай расскажу, как всё было, – продолжал пришелец, не дожидаясь ответа. – Они собрались узким кругом, самым узким, без тебя, и решали, что делать. Обычные ваши правила требуют удаления от опасного места вождей и важных учреждений. По возможности – народа. Войска стянуть, ракеты нацелить, стрелков рассадить, что там ещё? Лечебницы развернуть, союзников предупредить – ты знаешь, как это делается. Но вот незадача – Москву никуда не спрячешь, а угроза – неизвестная. А вдруг прилетели захватчики? А вдруг всех болезнью неизвестной заразят и в злобных мертвяков превратят? А вдруг пытать начнут и все тайны узнают у встречающих чиновников?