Самая яркая звезда на небе
Шрифт:
Гермиона проснулась от солнечного света, заливавшего кровать. Сначала она была в замешательстве, её мозг не понимал, где она находится. Но затем её поглотил отчётливый запах Тома, успокаивающий кедр и перечная мята, и она вспомнила.
Он глубоко дышал ей в спину. Она чувствовала тепло его руки, обернувшей её, а его ладонь держала её живот. Он зарылся носом в её волосы.
Гермиона уже не была на краю кровати. За ночь она вторглась в его пространство. Прижалась к нему ближе, а Том ответил тем, что положил на неё свои руки.
Это не совсем тот сценарий
Отбросив все мысли, Гермиона провела пальцами по его коже, ощущая мускулы его руки, покрытые гладкой плотью. Ей снился приятный сон. Она была дома и помогала маме готовить рождественский ужин. Рон, Гарри, Том и Гасси тоже были там. Нельзя сказать, что они ладили, но их выходки её забавляли. Том дулся из-за того, что Рон что-то сказал. Потом она проснулась.
Они уснули поверх покрывала, даже не удосужились залезть под одеяло. Её ночная рубашка задралась, оголив бёдра почти полностью. Их ноги переплелись, её — нагие, а его всё ещё в брюках. Она поблагодарила Мерлина за это. Гермиона пыталась не слишком много думать об эротической позиции, в которой они оказались.
Осторожно она переместила своё тело так, чтобы оказаться с ним лицом к лицу. Том снял рубашку и забрался в постель возле неё. Его твёрдая грудь прижалась к ней. Его глаза оставались закрыты. Длинные ресницы отбрасывали тени на его скулы. Она была так близко, что могла разглядеть светлые веснушки на его щеках. Он выглядел умиротворённым во сне.
Том ей нравился, и было очевидно, что она его привлекает. Гермиона не могла сказать, насколько глубоки его чувства к ней. Может быть, то, что было между ними, помешает ему открыть Тайную комнату. Возможно, он не будет пытаться захватить весь волшебный мир.
Гермиона подняла руку и откинула волосы с его глаз, а затем провела пальцами по щетине на его челюсти. Он был таким красивым. Это несправедливо.
Подушечками пальцев она провела по его полным губам, ощущая его дыхание на своей плоти, а затем снова переместилась на его щеку. Ей хотелось запомнить каждый изгиб и угол его прекрасного лица. Сохранить его навсегда. Если она найдёт дорогу домой, у неё всегда будет это воспоминание. Она хотела, чтобы оно было как можно более ярким.
— Гермиона, — его ладонь накрыла пальцы на его щеке. Том держал глаза закрытыми. Он не видел, как ярко покраснело её лицо. Ей показалось, будто он только что поймал её за руку, ворующей печенья из банки. — Я думал, мы договорились о том, что не будет никаких касаний.
— Твои руки утром были на мне, — промямлила она.
— Хм-м… Но я спал, и они там оказались. Меня нельзя винить за бессознательные прикосновения.
С него не убудет притянуть её ближе, пока она спала, и использовать это как оправдание.
— Прости. Я думала, ты спишь.
Том держал её пальцы прижатыми к своей щеке. Как будто собирался заманить её в ловушку. Не сказать, что ей не нравилась эта мысль…
— Спал, — его голос был бархатным и мелодичным — лаской
Его пальцы скользили по её руке, а глаза продолжали изучать её. Том ждал, когда она отстранится. Хотела ли она вообще остановить его?
Гермиона запустила руку в его волосы и прижалась к нему. Между ними заискрилось электричество, разгораясь маленьким огнём. Момент настал. Либо она затопчет огонь… либо раздует его до пламени.
Её тело решило за неё. Её губы нашли его губы в медленном, целомудренном поцелуе. От этого движения её бедро потёрлось о его твёрдый член в брюках.
Том простонал. Они схватились друг за друга. Она притянула его к себе. Их рты снова встретились. Сонно и медленно. Его язык проскользнул по её губам, и она приоткрыла их, позволяя ему исследовать её рот изнутри. Она поблагодарила Мерлина за то, что чистящие чары позволяют соблюдать гигиену полости рта — пока эта мысль полностью не ускользнула от её сознания.
Когда она прикусила его зубами, он снова простонал и перевернул её на спину. Том накрыл её своим телом. Его кожа была горячей на фоне тонкой ночной рубашки, задравшейся до бёдер. Его твёрдый член терся о её сердцевину, скрытую лишь лёгкой материей трусиков. Он вжимался в неё так упоительно, что всё её тело содрогалось.
Его рука запуталась в её волосах, чтобы лучше держать её. Другой рукой он обхватил её обнажённую ногу и приподнял над своим бедром, проводя по коже, пока не обхватил её попу своей ладонью, сжимая плоть. Он прижался к ней пахом.
Святые угодники, она чувствовала себя будто летит. Нет. Не летит — она ненавидит летать, — но от него у неё сносило голову. Она влюблялась. По уши. Её опьяняли его запах, губы, руки, тепло и тело. Как он качал бёдрами. Даже сквозь его брюки и её трусики она чувствовала его форму. Он доводил её до состояния, ранее ей не знакомого. Но и не нежелательного.
— Блядь, Гермиона, — выдохнул он возле неё. Его глаза распахнулись, огромные, с расширенными зрачками. Том смотрел на неё, как на центр Вселенной. Она была богиней в его руках.
Они неистовствовали. Задыхаясь, они прижимались друг к другу. Прикасаясь друг к другу так много, как только могли. Она стонала, пока его член тёрся о неё самым восхитительным образом. Он издал гортанный звук глубоко в горле. Все эти звуки были для неё. Он был её.
Его рука забралась под ткань её трусиков. Он собирался коснуться её, а она собиралась ему позволить это. Она отчаянно желала этого. Жаждала больше того, что он ей давал. Дьявол затащил её в свой мир, а она не хотела уходить.