Самая яркая звезда на небе
Шрифт:
И всё же ей нужно было отдалиться от него. Её мысли сосредоточились на том, чтобы вернуться обратно в спальню и достать зелье в надежде, что оно даст некоторое облегчение.
Гермионе не требовалось пить зелье аж до завтра, но она уже едва ли могла ходить. Её двух доз в неделю уже не было достаточно. Что произойдёт, когда она дойдёт до точки, и ей придётся пить его каждый день? Или, ещё хуже, когда зелье вообще перестанет работать…
Каким-то образом ей удалось добраться до ступенек спальни. Было трудно не морщиться от спазмов боли, стреляющей по ней.
Гермиона схватила бутылочку с прикроватной тумбочки и рухнула на кровать. Она даже не потрудилась отмерить дозу, приложив стекло к губам. Она прикинула, что трёх глотков должно быть достаточно, и поставила бутылку на место.
И это только начало. Её симптомы начнут лишь ухудшаться, если она не примет меры. В голове начнёт реветь. Она бесконтрольно станет кричать и плакать. А потом всё дойдёт до точки невозврата, и галлюцинации и эмоциональная пытка отразятся на её разуме.
Ещё и близко не было настолько плохо… пока. Сейчас она могла бы это описать как немного невыносимо. Что означает, слегка выносимо, да?
Она не была уверена.
Спустя несколько минут её отвлекла щиплющая боль в предплечье. Она взвизгнула и убрала руку, но щипки начались снова.
Гермиона села и увидела, как на неё смотрят три грациозные совы. Каждая выглядела до глубины души раздражённой. Их глаза-бусинки сердито уставились на неё, будто она оскорбила их своим невниманием. Самая большая из них клевала её, чтобы Гермиона их заметила. У каждой было по письму.
Она перевернулась на бок и отвязала записки с лапок, а затем открыла одну за другой. Её друзья сохранили обещания и отправили ей списки книг своих домашних библиотек. Они сказали совам вернуться после того, как Гермиона напишет ответ, а потому птицы возле неё были так рассержены. Она не знала, как долго они её ждали.
Было очевидно, судя по написанным названиям, что её друзья заметили её интерес к путешествиям во времени, парадоксам и параллельным мирам. Хоть она и не говорила напрямую, что читает, должно быть, они заметили, какие книги она обычно брала с полок.
Возможно, одна из них будет содержать нужный ей ответ. Закроет пробелы в знаниях, необходимых, чтобы вернуться в свой мир. Она всё ещё не теряла надежды вернуться когда-нибудь. Если ей удалось прийти сюда, должна быть возможность и отправиться домой. Может, нет сиюминутного решения. Возможно, ей даже придётся ждать начала работы невыразимцем.
Но шанс есть всегда. Вероятность найти дорогу домой придавала ей сил. Гермиона словно тисками сжимала крошечную каплю надежды. Она оставила свой мир на пороге войны. Возможно, она уже вовсю идёт. Её друзья сражаются за свои жизни. Работают над уничтожением тёмного волшебника, которого она в исступлении целовала несколько часов назад.
Она покраснела от этой мысли. Что сказали бы Гарри и Рон, если бы узнали природу её отношений с Томом Риддлом? Что у них
Гермиона вновь сосредоточилась на задании. Она начала с письма Гасси. В нём было три листа пергамента, полного выписанных названий. Она отметила по крайней мере полдюжины книг, с которыми могла бы изучить путешествия во времени и параллельные миры. Одной из них был дневник человека, на чьё имя она натыкалась в прошлых исследованиях. Гермиона гадала, откуда подобное у семьи Гасси.
Она отметила ещё три, потому что не удержалась.
В двух других письмах содержались похожие списки от Аластора и Арчи, на чьи записки Гермиона спешно ответила и привязала письма к лапкам сов. У них остаётся не так много времени собрать нужные книги. Вся школа должна завтра вернуться на «Хогвартс-экспрессе».
Отпустив сов, она вновь расслабилась на кровати и наблюдала, как они улетают в холодный зимний воздух. Гермиона отвлеклась, она не заметила, что боль стихла. Ей отчаянно требовался душ.
***
Они вместе сидели за столом Слизерина в пустом Большом зале. Перед ними появилась еда. Том выглядел таким же свежим, какой она себя чувствовала. Но он странно на неё смотрел. Она не могла понять, в чём дело, пока он не произнёс:
— Мне сказали передать тебе, что Райнхардт поздравил меня с днём рождения и прислал подарок.
Гермиона замерла, потянувшись к блюду с сэндвичами. Она изучала его выражение лица. Он не казался разъярённым. Это хорошо.
— Что он тебе подарил? — спросила она, пытаясь прозвучать невинно. Она отправила ему это письмо под влиянием момента. Гермиона сомневалась, что Райнхардт вообще послушается. Хоть и была достаточно взбешена, когда писала его. Может, даже добавила несколько прикрытых угроз в это сочинение.
Том залез под мантию и достал серебряные карманные часы. Буквы «Т.М.Р.» были выгравированы на крышке.
— Ого! — ахнула она. Райнхардт превзошёл себя. Выступил гораздо лучше, чем она ожидала.
Он ухмыльнулся и убрал их обратно. Том сложил руки перед собой, будто они были посреди рабочего совещания:
— Норрису и Абраксасу ты тоже написала? — спросил он.
Гермиона фыркнула:
— Конечно нет, Малфой — эгоистичный… ну — он говнюк. Он ни в жизнь ничего не сделает. Скорее, пришлёт мне что-то прoклятое в ответ.
Эйвери, скорее всего, решит, что это всё шутка. Я прикинула, что Райнхардт Лестрейндж — единственный, до кого я могла бы достучаться.
— Понятно.
— Ты злишься?
— Не очень, — сказал он. Означает ли это, что он не злился? Она не была уверена. Он сказал не совсем это… Может, он всё же был немного взбешён?
Том сидел слишком ровно — не брал еду. Он изучал её. Она неуютно поёрзала на скамейке от его пристального взгляда.
— Прости, мне не следовало…
— Я не злюсь, Гермиона.
— Ладно… — атмосфера между ними стала напряжённой. Он не выдавал никаких эмоций. У неё не было ни малейшей возможности узнать, какое он выразит настроение. Ей не нравилось приходить неподготовленной.