Самая яркая звезда на небе
Шрифт:
Она облизнула губы. Его глаза проследили за этим движением.
Этот язык…
Он не мог ей позволить отвлечь себя!
— Иногда. У меня есть зелье, — он пытался сохранить бесстрастное выражение лица, но был уверен, что напряжение в плечах и челюсти с потрохами сдавали его чувства. — Я принимаю зелье, когда болит. Это помогает.
— Это проклятье могло убить тебя, — вновь сказал Том.
Пусть это и не было вопросом, она всё равно кивнула, отвернулась от него.
— Я никому не позволю причинить тебе вред. Поняла? — она ничего не ответила. Он взял её за
Она вновь кивнула, но он знал, что не так уж она и поняла. Она не осознавала до конца, что он сделает ради неё. Ему казалось, что жизненно важно, чтобы она знала.
Том оставил на её губах короткий, крепкий поцелуй:
— Не думаю, что ты понимаешь. Я не позволю никому причинить тебе боль. Я уничтожу их.
Её глаза расширились. Она открыла рот, чтобы закрыть его вновь.
— Почему? — всё, на что её хватило.
— Ты должна знать это, Гермиона: на что ты идёшь со мной. Какой я человек. Ты можешь услышать разное обо мне, но ты должна знать, что я никогда не причиню тебе вреда, — он провёл своими пальцами по её груди. — Со мной ты в безопасности, я защищу тебя.
— Хорошо, — её глаза засияли, когда он резко стянул ткань её лифчика, обнажив грудь и розовые соски. Он накрыл один своими губами и ущипнул второй пальцами. Он продолжал, пока она не начала стонать и извиваться под ним.
— Том, о Мерлин! — Гермиона провела руками по его волосам и прижалась к нему грудью.
Он мечтал об этой груди. Теперь она была у него в руках, и он проводил языком по вершинам. У него всё ныло, как он хотел эту ведьму. От её стонов у него кружилась голова. У него не было большого опыта по ублажению женщин, его никогда это раньше не заботило, но он обращал внимание на её поведение. Слушал, что ей нравится. Чувствовал, как её тело прижимается к нему, когда он определённым образом двигал языком. Наслаждался дрожью вожделения, которая по ней пробегала.
Гермиона согнула колени по обе стороны от него, прижав его спину ногами, сжимая пальцы ног:
— Ещё, — выдохнула она. Он даст ей ещё. Он даст ей всё, и всё равно этого не будет достаточно.
Том сорвал с неё лифчик, отбросив ткань в сторону. Пока она извивалась, её бедра подпрыгивали и прижимались к его. Он раскачивался на её разгорячённом влагалище. Она застонала и выгнулась на диване.
Его член пульсировал между ними, а она продолжала тереться бёдрами. Он двигался с ней в такт. Создавал трение там, где ей требовалось. И не ей одной. Оно ему тоже было необходимо. Она была ему необходима.
Он вновь втянул губами её сосок, проводя языком по твёрдому пику.
— Пожалуйста, Том, пожалуйста.
— Хм-м — пожалуйста, что, Гермиона? — спросил он, выпуская грудь изо рта, чтобы посмотреть на неё. Отчаянный румянец покрывал её лицо.
— Эм-м…
Он остановился:
— Повтори?
— Коснись меня… — её голос был тихим, стыд был прямо-таки осязаем.
— Я и так тебя касался, если не ошибаюсь, — он вновь качнул бёдрами возле её влагалища, сжав грудь рукой.
Она простонала в смеси удовольствия и раздражения:
—
— Будь конкретней, маленький лев, — он поцеловал её в губы.
— Том! Прекрати быть таким невыносимым! — воскликнула она. Он фыркнул, вновь мягко поцеловав её.
— Гермиона, если не ошибаюсь, именно ты заявила, что наш послужной список тонкости и намёков привёл только к проблемам. Скажи мне словами, чего ты хочешь?
— Я хочу, чтобы ты… — её лицо стало таким красным, что он подумал, что её может обжигать изнутри, — коснулся меня между ног.
Он замер, облизнув губы:
— Блядь, Гермиона, ты себе не представляешь, что со мной творишь, — он попытался вернуть контроль над собой. Она рассмеялась от его признания и притянула в поцелуй. Он подчинился, а его руки нашли пояс её юбки и нырнули глубже, стаскивая её трусики. — Ты идеальная, посмотри, что я с тобой сделаю… — стонал он. Его пальцы провели по её мокрым складочкам и нырнули внутрь, найдя чувствительную точку.
Она вскрикнула, раздвинув бёдра шире, чтобы дать ему лучший доступ. Он испробовал разные движения, скорость и давление — чтобы касаться её именно так, как ей хотелось. Щёлкнуть по клитору не помогло. Он не упустил из виду гримасу, появившуюся на её лице.
Опытным путём он пришёл к мягкому и непрямому нажатию. Её спина выгнулась, ещё сильнее прижавшись бёдрами к его пальцам:
— Вот так! Именно! Не останавливайся! — если бы его член мог, он бы зарыдал от её стонов.
— Ты такая тёплая… Просто охуительная. Идеальная для меня, моя потрясающая девочка, — он вновь поцеловал её в шею. Она нечленораздельно захныкала от его похвалы. Его прилежной отличнице нравилось, когда её хвалят. Почему-то это его не удивило.
Такая мокрая для меня, мой ненасытный маленький лев, — он погрузил в неё один палец, и она выгнулась ещё сильнее, вцепившись ногтями в его плечи.
Такая узкая, — ему нужно расслабить её ещё сильнее, чтобы запустить второй палец. А потом третий. Вот тогда она будет готова принять его. — Сделанная специально для меня, для моего члена.
Она всхлипнула, и её стенки сжались сильнее вокруг его пальца от упоминания его члена. У него уже встал до боли. Он прижался к её бедру, чтобы немного успокоить ноющее давление в паху. Издал звук, который мог быть каким-то ругательством на парселтанге. Его мысли были слишком далеко, чтобы заботиться об этом, а её — слишком далеко, чтобы заметить.
— Моя невинная ведьма. Ты будешь хорошей девочкой и кончишь для меня? — спросил он. Она согласно кивнула сквозь стон. Он двигал пальцами внутри неё, загибая их к себе, скручивая, как ей нравилось, отчего она кричала во всё горло.
Он вновь присматривался к её поведению. Сосредоточился на стимуляции передней стенки, чтобы она расслабилась ещё сильнее.
Его таз двигался вдоль её бедра, пытаясь добиться собственной разрядки, но этого было недостаточно. В итоге он остановился и свободной рукой всунул три пальца в её открытый рот. Он гладил её мягкий язык, собирая влагу. Она сомкнула губы вокруг них и начала сосать, будто инстинктивно зная, что именно этого он и хотел.