Самая яркая звезда на небе
Шрифт:
— Серьёзно? Не понимаешь? — его злость только усиливалась. — Да ёбаный в рот, Гермиона! — Том ударил стену возле неё. Она вздрогнула, но выстояла. — Мы разделили кровать прошлой ночью!
— Ты говоришь так, что это звучит хуже, чем было…
— Ты говоришь так, будто постоянно залезаешь в кровать к мужчинам! Был кто-то ещё, кроме твоей подруги Джинни?
— Что?!
— Я никогда раньше не был в одной кровати с девушкой! Никогда!
— Я знаю! — Том вчера сказал ей многое, но она всё ещё не догадывалась,
— Так что же случится, когда все завтра вернутся? Пойдёшь к Крауч и скажешь, что мы друзья?
— Я… — она спотыкалась о свои слова, — я не думала об этом.
Ему не понравился этот ответ. Его пристальный взгляд стал ещё более сердитым. Возможно, он хотел сохранить эту дружбу втайне от сэра Кэдогана и остальных. Может, для него это была просто зимняя интрижка.
Гермиона нахмурилась. Её храбрость рушилась с каждой секундой. Она тяжело сглотнула:
— Ты… — она смолкла. — Ты не хочешь этого? Продолжать дружить, когда все вернутся?
Том фыркнул, будто само понятие было смехотворным. Она не заплачет. Не когда он был на полпути, чтобы стереть её в порошок. Ей не стоило открываться ему — давать ему возможность причинить ей боль. Она наделила его властью над своими эмоциями, и ей следовало оставить это при себе.
— Я думала, ты хочешь быть друзьями, — её будто парализовало.
— Ты серьёзно!? Как можно быть настолько чертовски тупой, Гермиона?
— Думаю, после всего, — я просто предположила, — несмотря на все старания, ей жгло глаза.
Я не заплaчу.
Я не заплaчу.
— Как хоть что-либо за последние две недели навело тебя на мысль, что я хочу с тобой просто дружить? Я думал, мои намерения кристально ясны! — Том скрестил руки на груди.
Просто дружить?
— Что именно ты не понимаешь? — спросил он, делая шаг вперёд. — Ты не заметила, что я использовал любой предлог, чтобы быть рядом с тобой все каникулы? Я практически волочился за тобой по всему замку даже до Рождества! — его взгляд был безумен.
Какая неопределённость в том, как я тебя целовал? — Том схватил её за бёдра и прижал к стене. Угроза заплакать давно испарилась, уступив место оглушённой немоте. — Или в том, что я не могу перестать тебя касаться? — он взял её подбородок и заставил посмотреть на него.
Это всё недостаточно очевидно? — Гермиона резко вздохнула, когда он прижал к ней свою эрекцию. — Или мне нужно говорить об этом вслух? — он завладел всеми органами её чувств.
— Я — я думаю, наш послужной список тонкости и намёков привёл только к проблемам. Скажи мне словами, Том. Чего ты хочешь?
— Всего.
Её глаза расширились.
— Я хочу всего. Всю тебя. И я не хочу, чтобы уёбки вроде Барнабаса Куффа приглашали тебя на танцы, а парни по имени Уэстли в баре, решив, что ты свободна, флиртовали с тобой, —
Я не хочу видеть, как ты танцуешь с кем-то ещё на балах или целуешься в коридорах. Меня разъёбывает, когда я вижу, как к тебе кто-то прикасается. Чувствует твою нежную кожу. Подходит достаточно близко, чтобы почуять запах яблок в твоих волосах. Это моё! Это, ты, всё — всё, блядь, моё!
Собственничество в его словах должно было привести её в ужас. Вместо этого её сердце затрепетало, а тело растаяло:
— А что насчёт тебя? — спросила она. — Тебя, и Вальбурги, и всех остальных девушек, которые постоянно на тебе виснут.
— На хуй их, я хочу тебя, Гермиона, — он провёл большим пальцем по её нижней губе, нежная ласка не сочеталась с его жёстким тоном.
— Значит, хочешь большего, чем дружба?
— Да.
— Отношения?
— Да.
Гермиона подумала, что стоило бы этому противостоять.
Она потянулась рукой, обхватив ладонью его щёку:
— Это идёт в обе стороны, Том, — он прильнул к её прикосновению. — Ты мой тоже, — очевидно, он не ожидал от неё этих слов.
— Чёрт, — выдохнул Том за секунду до того, как обрушиться на неё.
····?·* ?? ?*·?····
Он получил её. Нако-блядь-нец-то, он получил её. И это больше, чем он смел надеяться. Наконец-то он поймал своего маленького льва в клетку и теперь никогда её не выпустит. Она была лучше любой выигранной награды. Она была сокровищем. Самым сладким лакомством. Всем.
Его разум закружился, когда он провёл руками по её телу по бокам, закрепившись на бёдрах. Он лакал её, кусал зубами. Сосал её губы и стонал, когда она ответила тем же.
Его ведьма. Его лев.
Моя!
— Сэр Кэдоган… — пробормотала Гермиона, пока Том целовал чувствительное место на её шее. Он замер на месте, держа губы над её кожей.
— Прошу прощения? — он отклонился. — Не говори мне, что ты сейчас фантазировала о сэре Кэдогане.
— Что?
Он вновь прижал губы к её челюсти, наслаждаясь пробежавшей по ней дрожью:
— Я собирался проявить себя с наилучшей стороны, Гермиона…
— Нет!
— Нет? Считаешь, это не моя лучшая сторона? — Том прикусил и облизнул нежную точку за её ухом. Он был уверен, что поменяет её мнение по этому вопросу.
— Я — но. Подожди — сэр Кэдоган… — она задыхалась, произнося это имя.
— Мне придётся к чертям взорвать этот портрет, — простонал он, проводя руками вдоль её спины.
— Я не — нет!
— Значит, ты не хочешь, чтобы я сжёг сэра Кэдогана? — он приподнял бровь, проводя большим пальцем по её нежной шее. Рыцарь был тем ещё фруктом. Никто не будет по нему скучать, если Том проклятьем разнесёт его в пух и прах.
Но сейчас это было неважно.
— Сжёг его? — спросила Гермиона.