Самая яркая звезда на небе
Шрифт:
Это не вариант!
Он силой изгнал эту мысль из головы. Ему не получалось успешно привязать одну душу к другому живому существу. Цельная душа была слишком сильной. Животное умирало. Никакая комбинация рун не решала этой проблемы. Две души не могли жить в одном теле.
Что, если он разорвёт свою душу на части и прицепит фрагменты к предметам? Создаст крестражи. Тогда его тело сможет вместить одну цельную душу?
Это показалось разумной теорией, но невозможно заранее проверить, сработает ли это. Стоит ли это риска?
Чёрт побери! Он не мог этого сделать!
Когда Том сдал последний С.О.В. этого года, его накрыло волной ужаса. Через неделю он уедет на «Хогвартс-экспрессе». А до того, как они уедут, Оживляющее зелье будет готово к употреблению. Он умолял о том, чтобы остаться на лето, но все его запросы отклонили. Другим вариантом было остаться возле Хогсмида и использовать проход, чтобы быть возле неё. Он будет проскальзывать в замок каждый день, если потребуется.
Том произвёл все движения, чтобы трансфигурировать сипуху в театральный бинокль для практического экзамена по трансфигурации. Его бинокль был безупречен. Драгоценные камни украшали золотой обод, а на ручке была искусная резьба.
Представитель министерства одарил Тома мягкой улыбкой, от которой у него съёжилась кожа:
— На этом заканчиваются Ваши экзамены С.О.В., Том. Поздравляю.
Он не ответил. Он сложил свою палочку в карман и покинул комнату. Он почти врезался в Дамблдора за дверью.
— Том, это твой последний экзамен С.О.В., да?
Том кивнул. Дамблдор, несомненно, это и так знал. Это последний экзамен в расписании.
— Я надеялся переговорить с тобой в своём кабинете.
Том размышлял об уважительном способе сказать волшебнику, чтобы тот съебал, но тот добавил:
— Это касается мисс Грейнджер.
Том почувствовал себя так, будто его окатили ледяной водой. Дамблдор сказал именно те слова, которые обратят его внимание.
Он показал Тому, чтоб тот следовал за ним. Что-то в мужчине средних лет заставляло его тревожиться. Он сдерживался, будто знал больше, чем был готов сказать.
Когда Дамблдор открыл большую деревянную дверь, соединявшую его класс с примыкающим кабинетом, взгляд Тома тут же притянула самая омерзительная птица, которую он когда-либо видел. Её грязно-коричневые перья были тусклыми и растрёпанными. Пол под ней усеивало больше перьев, чем было на птице. Существо было сплошь кожа да кости.
Том проигнорировал слабый писк и сел на стул напротив большого рабочего стола Дамблдора. Дамблдор сел за стол и наблюдал за Томом с расчётливым блеском во взгляде, который Тому совсем не нравился. Он поправил очки на своём длинном носу, а потом сложил руки со слегка приподнявшимися уголками губ.
— Я позвал тебя сюда, Том, чтобы сказать, что Тонизирующий глоток мандрагоры будет готов к употреблению в начале следующей недели.
У Тома свело желудок. У него осталось только несколько дней! Нужно что-то сделать! Что угодно! Ему нужно больше времени!
Он мог бы снова натравить на неё василиска, но тогда возникнут подозрения о произошедшем. К тому же это обратят сиюминутно. Окаменение больше не выход.
Ему нужно найти мандрагор
— Профессор Бири усердно работал над мандрагорами. Мы сохранили их местоположение в секрете с учётом всей важности. Нам бы не хотелось, чтобы виновник саботировал любое развитие, — сказал Дамблдор.
Профессор Дамблдор совершенно точно окклюмент, но что насчёт профессора Бири? Возможно, стоит рискнуть и выяснить… или, может, Том мог бы последовать…
— И, конечно, мы пригласили авроров для постоянной защиты, — добавил Дамблдор, будто читая мысли Тома.
БЛЯДЬ!
Том удерживал нейтральное выражение лица, несмотря на развернувшуюся в голове войну.
Пожалуй, Дамблдор был единственным человеком в школе, кто моментально не указал пальцем на Вальбургу. Он наблюдал за Томом с ноткой недоверия. У него не было доказательств, что это из-за Тома окаменели Гермиона и Альфред. По правде, никто не мог доказать, что это и Вальбурга. Все улики косвенные. Дамблдор изучал Тома так, будто сам был свидетелем битвы. Том чувствовал, что его разрывает на части. Но… Даже разрыв на куски должен казаться приятнее этого. На него погрузилось отчаяние, загоняя его в ловушку. Странно, это было больно. Эту физическую боль он не мог описать. Такие ранения оставят шрамы — они никогда не залечатся.
— Учитывая состояние мисс Грейнджер перед её окаменением, немаловероятно, что когда она проснётся, то будет не в своём уме. Я хотел подготовить тебя к этой возможности.
Птица чирикнула, но это прозвучало скорее как карканье смерти. Том взглянул на вульгарное существо, наблюдая, как ещё больше перьев опускается на пол.
Ему не стоило рассиживаться в кабинете Дамблдора. Ему нужно продолжать работать!
Том перевёл взгляд обратно на Дамблдора. Волшебник сидел прямо, его длинные тёмно-рыжие волосы и борода были аккуратно уложены. Он вёл себя так, будто от это была какая-то третьестепенная информация.
— Несмотря на то, у мисс Грейнджер было больше времени благодаря окаменению, — выражение лица Дамблдора ничего не выдавало, — мы ничуть не приблизились к поиску лекарства для её проклятья.
Том, конечно, это знал. Он посвятил бессчётные часы на поиски исцеления без какого-либо прогресса. Он всего этого добился сам, никто ему не помог!
Он продолжал молчать, глядя на уродливую птицу, не желая, чтобы Дамблдор увидел что-то, что он не сможет спрятать. Птица таращилась на него в ответ своими огромными чёрными глазами-бусинками. Зачем Дамблдор держит такое гнусное создание?
Дамблдор взглянул на существо:
— Обычно Фоукс бесподобен. Жаль, что ты увидел его так близко ко дню его сгорания. Оно произойдёт с минуты на минуту, полагаю.
— День сгорания… — пробормотал Том себе под нос. Что-то всплыло в его памяти — знание на задворках разума, — но он был слишком измотан, чтобы ухватиться за это.
Дамблдор ответил, будто Том задал вопрос:
— О да, Фоукс — феникс.
— Хм-м, — подумал над этим Том. Уродливая птица моргнула, и по нему внезапно пробежал электрический ток.