Самая яркая звезда на небе
Шрифт:
Школа отмечала окончание экзаменов, а Том сидел наедине со своими мыслями, размышляя над невыполнимой задачей воскрешения мёртвых.
Тонизирующий глоток мандрагоры будет готов как раз ко времени отбытия поезда. Он пытался подготовиться к возможности того, что, приняв зелье, Гермиона может умереть.
Он набрасывал запасной план. Он намеревался дождаться, пока школа опустеет, а затем проскользнуть в Тайную комнату, чтобы она снова окаменела. Это не решит насущной проблемы поиска исцеления, но, по крайней мере, никто её там не найдёт.
Том
Дамблдор узнает, что это он её забрал. Вся его работа над поддержкой своего имиджа будет бесполезна, когда он похитит её.
Ему придётся отправиться в бега, чтобы избежать Азкабана.
Он любил её… Ему нужно хоть как-то спасти её.
Он всё больше сидел возле неё в последние дни. Иногда присоединялись остальные, включая её друзей из Гриффиндора, Райнхардта, Джулию и мальчика по имени Патрик, который сказал, что жил с ней в «Дырявом котле».
Несмотря на то, что она пробыла здесь всего год, Гермиона установила глубокие связи со многими людьми.
Однажды на следующей неделе к нему подошла мадам Блейни и сообщила, что Тонизирующий глоток мандрагоры будет готов следующим утром.
— Я хочу быть здесь, когда Вы дадите его ей, — сказал он. Он так хотел знать, где они готовили зелье, чтобы помешать этому процессу. Не Слагхорн его варил, он жаловался на уроке, делая вид, что обиделся, что никто не обратился к нему с просьбой его приготовить.
— Приходите в девять утра, — сказала мадам Блейни. Она перестала спрашивать, почему Том проводит всё время возле Гермионы. Она думала, что бесполезно сидеть возле окаменевшего, ничего не осознающего человека, но вид Гермионы давал ему некоторое успокоение.
Иногда он проводил свои вечера перед Зеркалом Еиналеж, наблюдая, как желание его сердца обретает форму в его отражении.
Том был сам не свой. Что с ним стало? Он едва ли мог себя узнать.
На следующее утро Том сидел на табуретке возле Гермионы в ожидании чьего-либо прибытия. Кожа Гермионы была холодной на ощупь. В ней не осталось ничего от её обычного тепла. Даже её запах растворился. Но чёрная паутина перестала распространяться со дня её окаменения. Она выглядывала из-за воротника, пробираясь по шее и подбородку.
Дверь со скрипом отворилась, и Том слушал приближающиеся к её койке шаги. Они уже здесь? На полчаса раньше…
Он взглянул наверх и увидел Дамблдора в развевающейся фиолетовой мантии и остроконечной волшебной шляпе. Мужчина улыбнулся Тому, будто не он вот-вот вернёт его ведьму к жизни — что убьёт её.
— Доброе утро, Том.
Том
— Подумал, что встречу тебя здесь.
Том кивнул.
— Мадам Блейни скоро подойдёт с зельями из мандрагор. Некоторые друзья Гермионы и Альфреда тоже присоединятся. А до их прибытия мне нужно с тобой кое о чём поговорить.
Том нахмурился. Если он сейчас начнёт говорить о том, что Гермиона может умереть после возвращения в сознание, то Том может и впрямь убить волшебника.
— Фоукс места себе не находит в последние несколько дней после сгорания. Думаю, я знаю, почему.
Дамблдор бродил по комнате со спокойствием полуденной прогулки у озера.
Том прожигал его взглядом. Он инстинктивно потянулся к палочке.
— А, как раз вовремя, — Том не сводил взгляд с волшебника, подошедшего к окну возле Гермионы, чтобы его распахнуть. — Обычно я жду пару дней, чтобы он подрос, прежде чем дать ему испытать новые крылья, но он настаивал, что это очень срочно.
Птица уже не была похожа на потасканную курицу, как на прошлой неделе. Теперь у него были бледно-красные перья с золотым отливом, крылья расправлялись в полёте, но полёт был неустойчивым — словно он не мог понять, как ими пользоваться. Феникс парил по больничному крылу, путаясь в занавесках, когда неверно направлял своё движение и врезался в полки. Склянки и бутылочки с зельями разбились об пол. Комнату наполнил отвратительный запах зелий, смешивающихся в луже.
— Мадам Блейни этому не обрадуется, — пробормотал Дамблдор.
Феникс, казалось, не заметил разрушений, произведённых его беспорядочным полётом. Его песня, отражаясь от стен, больше не звучала как предсмертное причитание. Напротив, она радостно разливалась. Энергия, витавшая в воздухе, была заразительной. Оцепенение, которое так долго поглощало Тома, внезапно рассеялось, сменившись новым ощущением жизненной силы.
— Фениксам требуется десять дней, чтобы вырасти в полный размер после сгорания. Фоукс сейчас не в самом лучшем своём состоянии, но, уверяю, он поистине изумителен на пике своей формы, — улыбнулся Тому Дамблдор, пока феникс приземлился без единой толики грации на матрас возле Гермионы. Он опустился слишком быстро, отчего упал мордой вперёд на живот Гермионы.
Когда птица вернула себе равновесие, он залез к ней под рубашку. Том пришёл в себя. Он поспешил задрать ткань, чтобы мокрые капли из глаз птицы упали на распространявшийся шрам. Теперь он выглядел почти чёрной язвой с некрозными тканями в центре.
Феникс кивал головой, сбрасывая слёзы на каждый из ответвлявшихся лучей. Том наблюдал, как вода попадает на шрам и распространяется по ране, как ей заблагорассудится.
Могло ли это сработать?
Он ждал, затаив дыхание. Следил за каждой каплей жидкости. Наблюдал, как сияет кожа. Как медленно исчезает отметина, начиная от центра, и распространяется, пока не исчезла даже затейливая чёрная паутина.