Самоидентификация
Шрифт:
Звонок. Мелодичная трель. Контрастно в сравнении с неслабо размазанной по металлической двери краской. Тут явно кто-то что-то написал. Не помню, чтоб это здесь было при мне. Красные, зеленые и белые полупрозрачные полосы. Явно пытались оттереть. С усилием, но не особо успешно.
– Кто там? – женский голос.
– Мария Сергеевна, это Дмитрий, помните? – полный мудак, надежды гаснут.
– Кто? – немного возмущенно, но без истерики.
– Ну, Дима Белов.
Молчание. Щелчок замка. Дверная цепочка. Постаревшее и несколько обозленное лицо низкорослой матери Лизы.
–
Так неловко я себя не чувствовал довольно давно. Я даже не пытался отрепетировать эту ситуацию. Само собой навеяло.
– Вы извините за беспокойство, я просто хотел узнать, как дела у Лизы, я…
– В этом доме тебе никто ничего не скажет, ясно? – твердо произносит Мария Сергеевна. – Лучше просто уйди. Просто не спрашивай.
Дверь передо мной снова закрыта. Надпись размыта до неузнаваемости, но растворителя явно было еще меньше, чем решимости оттереть ее полностью. Я понимаю такую реакцию, с одной стороны. С другой – шесть лет прошло. Чертова старая карга. Степанов как-то неловко молчал, прежде чем ответить на вопрос, здесь ли живет Лиза. Потом просто подтвердил это, и все. На вопрос, общается ли он с ней, не ответил ничего. Когда Лиза гуляла со мной, они были знакомы. Постольку, поскольку, но все же знакомы. Обещаю себе узнать что-нибудь у других или зайти позже. Тупой, бессмысленный интерес. Я знаю, что не будет «прости» или «тебе же так лучше» или еще какого-нибудь дерьма. Банальный праздный интерес.
Подтянутые груди Лены встают перед моим внутренним взором в полный рост. Потом ее бессвязный вопль гремит в глубине сознания. Потом дневной свет ударяет мне в лицо, и сейчас, выйдя из подъезда, я понимаю, что настал день. Новый. Странный.
Жора говорит, что работает по заказам. Говорит, что выживает понемногу.
– Раскидал номер по знакомым. Но желающих немного, в основном, все чинятся сами. Люди звонят, зная, что будет дешево, и что их не кинут. Вот и все.
– Все ж дело, - пожимаю плечами.
Отхлебываю кока-колы, потому что в ларьке все пиво показалось мне слишком мерзким, а Жора оказался совершенно безразличен к тому, что я буду пить, и невозмутимо взял бутылку «карлсберг», и сейчас мы сидим на скамейке под деревом в маленьком парке.
– Успел с кем-то повидаться? – деловито спрашивает.
– Так, с Колькой, с Пашкой Михеевым. В основном, осматривался.
– Как тебе баба Михеева? Или не увидел?
– Увидел, - киваю. – Своеобразная.
– Говори прямо – уебище лесное, - отпивает еще пива.
– Напоминает мне про одного приятеля в Питере, - не совсем внятно, сомневаясь, стоит ли проводить параллель.
– По поводу?
– Она вроде как на каком-то месяце.
– Не от него, - пожимает плечами Жора.
– Откуда инфа?
– Базар у тебя поменялся. Гладкий, осторожный.
– Наверное. Привыкаешь, – ухмыляюсь. – Приспосабливаешься.
– Ее ебало пол-района. Или нет, пол-города. Типа современные отношения. Это она, как институт бросила и решила вернуться сюда, стала ими заниматься. Ходить по рукам, жить за счет подачек хахалей. Тактика количества.
– Каждому свое, -
– Любит, - смеется. – А вообще, он говорил по секрету, что устал жить без бабы, а эта легко доступна, а он к ней с серьезными намерениями, ну, и сошлось. А о том, что ей кто-то уже влепил в самую матку, узнал уже после месяца жизни с ней.
– Ты-то как сам в этом плане?
– Залетных проституток? Не мое, – широко улыбается. – А вообще, не очень. Не интересно иметь дело с теми, кого знают все твои знакомые. Знают, - на всякий случай. повторяет, видимо, полагая, что я могу не понять контекста. – А те, кого не знают – это либо дети, либо тетки.
– Раньше было не так.
– Согласен. Всякое бывало.
Молчание. Шум на улице слишком приглушен, и мне с непривычки несколько давит на уши и на мозг эта звуковая идиллия.
– Есть тема, - находится Жора. – В общем, сегодня у одного мужика День рождения. Вася Смирнов, который замдиректора магазина, помнишь?
– Еще бы, – ухмыляюсь. – Сколько водки с ним пролито перед моим отъездом.
– Он тебя знает, - кивает. – По крайней мере, когда я ему по телефону сказал, что ты приехал, он сам предложил тебя прихватить. Ты как?
С места в карьер, и я не уверен, что перспектива попахивает конструктивным результатом, и мне надо бы обдумать это…
– Да с удовольствием.
– Ну и отлично. Начало в семь вечера. Выпьем, поздороваемся с пацанами – там будет немало наших. Кто остался еще, конечно.
– Саша «Тракторист» будет?
– Саша «Тракторист» точно не будет. Точно.
Вопросительно смотрю в лицо Жоры.
– Саша «Тракторист» не сможет быть. Прошлый год. Героин. Поссорился с барыгой. Хоронили по частям.
Не нахожусь, что добавить. Всякое бывает. В большом городе это ежедневное явление. Кто-то умирает по естественным причинам. Кого-то просят с этого света. Но здесь так плотно и так много знакомых, что это особенно ощутимо. Или нет. Странное, смутное ощущение. Мне явно нужно пойти на этот День рождения.
– И где будет?
– Ресторан, - Жора кидает пустую бутылку в криво стоящую металлическую урну. – Рядом с «Праздником», ровно в семь будь там.
– «Инвайт» в порядке? «Чекиниться» надо?
– ухмыляюсь.
– Кхм, - Жора с укоризной смотрит на меня. – Не горячись. Здесь…
Он теряется. Спесь спадает. Он что-то хотел сказать, но то ли забыл, что, то ли передумал.
– Да ладно. Я не так уж далеко ушел.
– Думаешь? – спрашивает как-то тоскливо, с горечью. – Надеюсь, нет. Давай, до вечера.
Не ожидая моего согласия, встает и уходит. Я молчу. Провожаю его взглядом и замечаю, что его походка поменялась. Я не так уж много от него узнал сейчас, а настроение у него несколько упало после одной лишь реплики. Для меня причина его расстройства прозрачна. Но я не буду поднимать тему сам. Те паче, что мне, в сущности, плевать на то, почему он так никуда и не выбрался. Я сделал свой выбор еще тогда, сотню тысяч лет назад. И теперь я хожу в костюме на заказ и катаюсь в «ауди», а он ходит с грязной сумкой с инструментами и катается на маршрутках и электричках в область. Мало ли.