Самые громкие мистификации от Рамзеса до Трампа
Шрифт:
«Это число, безусловно, преувеличено», — возразил ученый. «Здорово преувеличенным» его называет и историк Йоахим Стрейзанд в своей «Немецкой истории в одном томе» и рекомендует особо не доверять «подобным высказываниям», ведь средневековые авторы, как и античные писатели и историки, «в этом отношении не слишком надежны». Справочники вроде «Атласа мировой истории» и интернет-энциклопедия «Википедия» обычно осторожнее в высказываниях, когда речь заходит о жертвах.
Число 4500, вероятно, фальшивка, о чем Брокгауз предупреждал еще в 1895 году: «Факт казни 4500 саксов подтвержден не в полной мере». Может статься, никакой резни не было, а имела место простая описка. Допущена она первым летописцем или более поздним переписчиком — вопрос открытый, но имеются некоторые признаки того, что кто-то перепутал латинские причастия decollati («обезглавленный») и delocati («переселенный»). О том, что язычников-саксов переселяли и высылали из северных поселений на христианизированный
Папесса Иоанна
Римский папа — женщина! В 855 году случилось так, что после смерти Льва IV уроженка Майнца по имени Иоанна заняла престол святого Петра и больше двух лет возглавляла церковь, в которой женщину не могут рукоположить даже в священники.
Источники того времени молчат об этой сенсации. Более того или, лучше сказать, менее: на протяжении 400 лет не встречается ни слова о смерти папессы. Впервые о ней упоминается в 1240–1250 годах в «Хронике» монаха-доминиканца Жана де Майи (Chronica Universalis Mettensis). Женщина, переодетая мужчиной, вошла в папскую курию в качестве нотариуса, благодаря своей учености была произведена в кардиналы и в конце концов избрана папой — разумеется, только после смерти Виктора III в 1087 году. Папессу выдало то, что у нее начались схватки, когда она садилась на лошадь. Правительница родила. После чего ее, привязав к хвосту кобылы, проволокли по улицам Рима и забили камнями.
Рассказ о женщине на престоле Петра, должно быть, попал в струю времени, потому что вскоре еще один доминиканец Этьен де Бурбон, который в своем Tractatus de diversis materiis predicabilibus («О различных материях, пригодных для проповеди») рассматривал темы, достойные похвалы, и неизвестный францисканец из Эрфурта, около 1265 года создавший Chronicon minor («Малая Хроника»), написали о папессе. Только у первого действие происходит в 1100 году, а у второго — в 915-м. Ни одно из сочинений не имело большого успеха, и в итоге верх взяла версия польского доминиканца Мартина Троппауского, рассказанная им в Chronicon pontificum et imperatorum («Хроника пап и императоров»). По его словам, девушка из Майнца (однако английского происхождения) со своим возлюбленным уехала в Афины на учебу. А затем, скрывая свой пол, отправилась в Рим, где в 855 году ее благодаря прекрасному образованию избрали в папы под именем Иоанн Англичанин (Johannes Angelicus). Понтификат длился ровно 2 года, 7 месяцев и 4 дня до тех пор, пока во время шествия от собора Святого Петра к Латеранской базилике она не разрешилась от бремени в тесном переулке между Колизеем и базиликой Святого Климента, родами умерла и на том же месте была похоронена.
Эта версия легенды, достоверность которой подкреплена точной информацией о времени и месте, и передавалась дальше. Правда, до того как стать папой, героиня не всегда носит имя Иоанна: у других авторов также встречаются Агнес, Анна, Гилберта или Ютта. Петрарка и Боккаччо относят рассказ к XIV веку. Ян Гус использует его на Констанцском Вселенском соборе в 1415 году как доказательство развращенности церкви. В отличие от чешского реформатора, итальянец Марио Эквикола в начале XVI века рассматривает папессу как доказательство признанного Богом равенства мужчин и женщин. В том же XVI веке пробуждаются сомнения в подлинности истории. Постепенно они перерастают в уверенность. Тем не менее призрак папессы Иоанны и по сей день преследует историю церкви, вдохновляет художников и живет в народном сознании.
Чтобы добраться до сути легенды, придется отправиться на поиски улик в Рим. Там, рядом с базиликой Святого Климента, когда-то стояла древняя потрескавшаяся статуя женщины, кормящей грудью ребенка. Сама церковь была построена над святилищем мистерий Митры — культа, который в поздней Античности всерьез соперничал с христианством. От этого митреума до Средних веков сохранилась надпись «Р. Р. Р. Р. Р. Р.», дешифрованная как «Petre, Pater Patrum, Papisse Prodito Partum»: «Петр, отец отцов, раскрывает происхождение папессы». Однако титул «отец отцов» подходит и верховному жрецу религии Митры, звали его, возможно, Петром, Персием, Палладием или любым другим именем, а «Р. Р. Р.» расшифровывается как «proprie pecunia posuit» — «средства правильно потрачены». Поэтому в свободном переводе надпись прозвучит так: «Персии (или Публий, Пизоний и т. д.), верховный жрец культа Митры, пожертвовал деньги на эту скульптуру».
Зловещий переулок, где, согласно легенде, папессу застигли врасплох схватки, назывался Vicus Papessa (или Vicus Papissae), что переводится как «переулок Пап». На самом деле его назвали в честь дворянского рода Пап, жившего здесь вплоть до X века. Поначалу улицу использовали для торжественных процессий, но позже стали обходить стороной — не из-за воспоминаний о родах папессы, а просто потому что она слишком узка для праздничного шествия.
По всей видимости, сюжет о папессе Иоанне начал складываться в X веке, когда в 931–936 годах на престоле святого Петра сидел Иоанн (!) XI, однако настоящим правителем-регентом являлась его мать Марозия. При итальянском короле Гуго I она обладала абсолютной властью римского сенатора и самовольно возвела сына на папский престол. Сюжет, вероятно, отнесли к середине IX века из-за того, что неразбериха,
Убийцы-ритуалисты!
Осквернители даров!
Похитители гостии!
Начиная с XII столетия христиане рассказывали страшную историю о ритуальном убийстве: иудеи крали или покупали христианских детей, в основном мальчиков, пытали, глумясь над страданиями Христа, и убивали, чтобы использовать кровь жертв в сомнительных медицинских целях или для религиозных обрядов. Жутковатая сказка о злодействах впервые возникла в Англии, распространилась по континенту до Испании и Италии и даже нашла путь на Восток. Вплоть до недавнего времени лживая легенда была на слуху, ее вновь возродила нацистская пропаганда еженедельника «Штурмовик» (Der Stiirmer). В итоге 4 июля 1946 года население польского города Кельце, после того как прошел слух о ритуальном убийстве мальчика-католика, устроило погром, который стоил жизни 42 евреям.
Другая зловещая средневековая легенда гласит, будто евреи похищали облатки, воплощающие Тело Христово, и истязали, пока те не начинали стенать, кровоточить и, наконец, сиять. Эту басню впервые задокументировали в Париже, где в 1290 году состоялся первый судебный процесс по делу об осквернении гостии. В Германии начала XIV века евреям были предъявлены обвинения в 25 случаях осквернения Святых Даров.
Обе страшилки — и об осквернении гостии, и о ритуальных убийствах — послужили сплочению общества через ненависть к иноверному меньшинству. Христианская община призывала отомстить за поругание своей веры, ведь если святотатство останется безнаказанным, то это может навлечь на всех божью кару. Легенда об осквернении даров тоже имела богословское происхождение. Она рассеивает сомнения христианского населения в католической доктрине претворения, согласно которой освященные вино и хлеб превращаются в Кровь и Тело Христовы благодаря тому, что нехристиане, евреи, своими действиями подтверждают истинность учения. Существует еще одно объяснение слухам о ритуальных убийствах: несчастные случаи со смертельным исходом можно вменить в вину другим, и таким способом педофилы могут отвлечь от себя подозрения.
Последнее, вероятно, относится и к первому задокументированному происшествию.
В 1144 году тело ученика скорняка нашли в лесу Норвич (Англия). Вскоре заговорили о том, что это евреи схватили его, распяли и убили, хотя последним, с кем видели жертву, оказался незнакомый приезжий: он под благовидным предлогом забрал мальчика у матери. Но заявления тетки ребенка, известной антисемитки, и ее дочери схожих взглядов вместо преследования незнакомца как предполагаемого преступника привели к тому, что подозрения пали на евреев. Когда эти слухи расплодились, стали появляться все новые и новые свидетели: одни заявляли, что видели мальчика входящим в дом к еврею, другие после событий жаждали поиздеваться над евреями, ведь те еще и злорадствовали, что заслуживают благодарности, подарив христианам очередного мученика. Наконец, бывший иудей, ныне новообращенный христианин и монах Теобальд Кентерберийский выступил с заявлением, что по старинным писаниям его бывшие единоверцы-иудеи без пролития человеческой крови не могут вернуть себе ни родину, ни свободу. Вот почему они ежегодно приносят в жертву одного христианина.
Раны убитого впоследствии истолковали как следы от распятия. Следователей совершенно не волновало, что повреждения не характерны для такой казни. Они парировали: хитрые евреи хотят скрыть свою вину. Убийца сбежал, а церковь использовала злодеяние с выгодой для себя. Бенедиктинец Томас Монмутский сочинил жизнеописание «Житие и чудеса святого Вильяма из Норвича», и теперь община обрела еще одного святого.
С той поры на могиле мальчика-мученика наблюдают чудеса. Похожие сообщения появлялись затем в связи с другими убийствами, произошедшими в 1147 году в Вюрцбурге и в 1163 году во французском Понтуазе. Такие байки были в ходу вплоть до XVI века. Убитые дети удовлетворяли потребность церкви в мучениках, а их посмертные чудеса доказывали могущество и истинность христианской веры. В силе ее сомневались, ведь Второй крестовый поход середины XII века обернулся неудачей. Возвышение мучеников увеличивало количество святых мест, они становились целью паломников и приносили славу и деньги. От такого неохотно отрекаются. Например, канонизацию убитого в 1475 году Симона Трентского отменили лишь в 1965 году: Ватикан признал, что евреев несправедливо обвиняли в убийстве мальчика. Из римского мартиролога Симона исключили только в 2001 году.