Самые жестокие преступники. Психологические профили нацистов, диктаторов, сектантов и серийных убийц
Шрифт:
На деле все обстояло иначе. Анализ этой оправдательной литературы военных преступников бывшей Югославии показывает, что, ссылаясь на реальные события, они выборочно интерпретировали факты, а в некоторых случаях намеренно лгали [68] . Нет ничего нового в том, что преступники оправдывают свои деяния, но удивительным было то, как эти лживые утверждения находили отклик у публики, чему способствовала поддержка их мемуаров со стороны ряда газет. Безусловно, многие издания активно способствовали распространению искаженной картины реальности, не утруждая себя указанием на то, что было очевидно: доказательства, представленные на судах, полностью опровергали аргументы, на которых основывались такие книги. Иногда даже ученые и культурные деятели способствовали распространению оправдательных трактовок этого травматичного прошлого.
68
Владимир
Поэтому не должно удивлять, что отрицание обвиняемыми своей ответственности за военные преступления стало нормой на суде. Караджич четко изложил свою позицию на заседании Международного трибунала:
«У меня была блестящая профессиональная карьера, замечательная семья, прекрасные социальные связи, среди моих друзей были и боснийцы, и хорваты, и у меня не было никакой необходимости заниматься политикой. Почему я это сделал? Я сошел с ума? Нет, я просто хотел представлять и защищать политические интересы и право на свободу людей, которых угнетали и которых никто не слушал».
В другом заявлении он утверждал:
«Мы не нападали на этот рынок! – многократно повторял Караджич. – Это боснийская армия, стремясь возложить вину за зверства на сербов, совершила это преступление. Не ищите оправданий, мы знали, что НАТО в конце концов нас бомбардирует, неважно, что бы мы ни делали».
В сознании Караджича
Этот психиатр без призвания и каких-либо значительных достижений, способный за деньги выдавать поддельные справки о болезни, посредственный поэт и знахарь, на деле оказался интегрированным психопатом, чья единственная жизненная цель состояла в том, чтобы избежать серого будущего, которое предлагала ему жизнь. В своей послевоенной роли, будучи доктором, предлагающим псевдотерапии под вымышленным именем Драган Дабич, он продолжал заниматься тем же – продавать самого себя. Все, что он делал, имело единственную цель – самопродвижение. Поэтому он никогда не прилагал усилий и не проявлял искреннего интереса к каким-либо проектам, в которые был вовлечен.
Интегрированные психопаты – это преступники, действующие под прикрытием служения родине: политики, военные или скрытые преступники, уважаемые люди для народа. В отличие от тех, кто родился в социально неблагополучной среде и начал преступную карьеру в юности, они умело скрывают свои истинные намерения. Они всегда прибегают к инсценировкам, создавая образ ценных для общества людей, способных принести выгоду своей аудитории.
Такие психопаты, будь то политические или военные лидеры, демонстрируют, вопреки расхожему мнению, что психопатия не исключает способности испытывать эмоции. Более того, речь идет об интенсивных эмоциях, хоть и негативных, направленных на окружающих. Эти сильные эмоции становятся движущей силой их продолжительного поведения, основанного на злоупотреблении, унижении и насилии по отношению к тем людям, которые становятся необходимыми элементами их планов или желаний.
Если задуматься о природе психопата, несложно понять, что его способность желать поражения и зла другим имеет смысл. Чтобы выделяться на фоне остальных (а нарциссизм часто сопровождает психопатию), такой человек не может признать в другом полноценного человека, с которым у него могла бы быть минимальная возможность идентификации. Однако в этом и заключается главная проблема психопата. Мы знаем, что среди позитивных моральных и социальных эмоций именно эмпатия наиболее пострадала в психологии таких индивидов. Здесь речь идет о глубокой или аффективной эмпатии – эмоциональном резонансе с другим человеком, эмоциональной синхронности. Хотя психопат зачастую может поставить себя на место другого, понять его причины или мотивы для действий (что называется теорией разума или перспективным восприятием), ему недоступна вторая, аффективная сторона эмпатии – личные чувства в ответ на осознание чужих эмоций. Эта разница между когнитивной (осознанием чужих эмоций) и аффективной (эмоциональной реакцией на это осознание) сторонами эмпатии важна для объяснения преступного поведения. Ведь психопаты могут быть настоящими мастерами первой составляющей эмпатии, что резко контрастирует с их неспособностью к ее второй стороне.
В случае Караджича очевидно, что, как любому психопату, ему не хватало глубокой аффективной эмпатии, что и позволило ему совершить геноцид и военные преступления, войну, которую он не стеснялся разжигать и к которой активно подключился с небывалым насилием. Когда же ситуация изменилась из-за вмешательства НАТО, его неспособность адекватно реагировать и понимать реальность стала очевидной, поскольку в последующие месяцы Караджич все больше оказывался на обочине.
Тем не менее дело не только в отсутствии эмпатии. Лидер-психопат в высшей степени проявляет негативные эмоции по отношению к своим врагам. Я имею в виду ненависть, гнев, обиду, злобу и презрение. Гнев и ненависть были широко изучены, так как многие исследования показывают, что агрессия психопата
69
Х. А. Марина, «Биография бесчеловечности». Барселона, Ariel, 2020, стр. 157.
Для меня очевидно, что презрение/обида (трудно считать эти эмоции полностью различными, поскольку их субъективное переживание очень схоже) действуют как движущая сила в модели насилия психопата. Презрение определяется как «склонность смотреть на кого-то свысока, ощущать к нему безразличие и считать его не имеющим ценности» [70] .
Исследователь психопатии Дж. Рид Мелой отметил, что психопат не только испытывает это презрение в интенсивной форме, но и черпает его из глубокой самодовольности, что может помочь объяснить садистские наклонности некоторых психопатов, когда они унижают других, подвергая их деградации [71] .
70
К. Гарофало, К. С. Нойманн, Ф. Цайглер-Хилл и Дж. Р. Мелой «Злобный и презрительный: новый взгляд на эмоциональные переживания, связанные с психопатией». Personality Disorders: Theory, Research and Treatment, 2018. Опубликовано на: doi.org/10.1037/per0000310.
71
Дж. Р. Мелой «Разум психопата: происхождение, динамика и лечение». Northvale (EE.UU.), Aronson, 1988.
Почему я считаю, что эмоция злобного презрения, обиды или ненависти – разные термины в испанском языке, описывающие эту эмоцию, – важна в психологии лидера-психопата? Во-первых, потому что, несмотря на то что это одна из базовых эмоций человека (как гнев, страх или счастье), с когнитивной точки зрения она представляет собой сложную эмоцию (как стыд или гордость). Именно по этой причине она не так легко распознается окружающими, что облегчает обман, который психопат способен совершать, испытывая глубокое презрение, одновременно внешне проявляя уважение или симпатию к тому, кого на самом деле презирает. Во-вторых, для психопата, обладающего значительной политической или военной властью, эта длительная эмоция злобного презрения, сочетающаяся с характерным для его состояния слабым страхом перед возможными последствиями, представляет собой идеальное сочетание для осуществления актов насилия.
Караджич должен был испытывать сильное презрение к боснийским мусульманам, чтобы совершить геноцид; также он испытывал глубокую обиду на жизнь в целом, которая не предоставила ему ожидаемого им места в истории. Когда его попытки в политике потерпели неудачу и его жизнь ни к чему не вела (с его безрезультатными экспериментами в литературе и глубоко неудовлетворительной работой психиатра), распад Советского Союза внезапно открыл перед ним новую сцену, на которой он понял, что может возвыситься. Но как это сделать? Он ничего не знал о военной стратегии, и у него не было семьи с героическим прошлым, которая бы спасла родину. Нет, путь должен был быть быстрым и решительным: тот, в котором его природные качества позволили бы ему выделиться, а общим знаменателем этого пути была жестокость.
Когда Караджич восклицал перед судом: «Почему я это сделал тогда? Я что, сумасшедший?», он лишь возвращался к своей старой роли в гражданской жизни: роли пустого продавца самого себя, пускающего дымовую завесу, за которой можно было скрыться и запутать других. Но в этот раз ему это не удалось.
Аль Капоне
Однажды Аль Капоне заявил: «Меня обвиняли во всех смертях, произошедших после Великой войны». Разумеется, он преувеличивал, хотя в глубине души гордился заработанной репутацией: лидера беспощадного и кровожадного, способного на все ради достижения своих целей. Именно благодаря использованию насилия в разных его формах – от избиений до убийства, от вымогательства до пыток – он сумел построить империю с нуля. Однако сам Капоне прекрасно понимал, что одного лишь насилия, каким бы жестоким оно ни было, недостаточно: ему нужно было подкрепляться умом, хитростью и знанием человеческой психологии – качествами, которыми он обладал и применял для того, чтобы коррумпировать политиков, судей и полицейских, гарантируя, что никто и ничто не помешает его бизнесу. Так он стал настоящим королем мафии. А это значит, что он превратился в самого устрашающего человека бурного Чикаго 1920-х годов.