Самые жестокие преступники. Психологические профили нацистов, диктаторов, сектантов и серийных убийц

Гарридо Висенте

Арендт оказалась права, потому что поняла: для того чтобы холокост стал возможен, целая нация должна была действовать с психопатической безразличностью, отказываясь критически и с минимальной эмпатией осмысливать реальность. Разница заключалась в том, что для психопата это невозможно (в глубоком смысле переживания, требующего эмпатического воображения), а для большинства управляемых это эгоистичный выбор: лучше не хотеть видеть и знать. Именно поэтому Арендт утверждает: «Урок, который мы можем извлечь из процесса над Эйхманом в Иерусалиме, заключается в том, что такое отчуждение от реальности и пустота мышления могут привести к большему разрушению, чем все вместе взятые порочные инстинкты, которые, возможно, присущи человеку».

Эйхман наслаждался тем, что был важной фигурой в Третьем рейхе. Его посредственная гражданская жизнь закончилась.

Однако эта посредственность вновь настигла его в изгнании в Аргентине, где он смог устроиться лишь на скромные работы, в то время как другие нацистские военные преступники преуспели в ней и других странах Южной Америки. [50] Но Эйхман не был Менгеле или Рейнхардом Гейдрихом. Он не марал рук. В этом смысле Арендт заметила, что «он не стал бы убивать, чтобы занять место своего начальника». Он не был психопатом, стремившимся лично ощущать кровь своих жертв: ему было достаточно знать, что его действия выполняются правильно, и это подтверждало его важность. В этом и заключается его психопатия: он был важной частью механизма холокоста и ложился спать по ночам с чувством удовлетворения. Для него лояльность была не всем, в отличие от его стереотипных утверждений в свою защиту, – его амбицией как организатора геноцида было обладание исключительной властью в своих руках. Эйхман лгал, повторяя снова и снова: «Я был всего лишь солдатом, выполняющим приказы», чем доводил до отчаяния как прокурора, так и Ханну Арендт. Это была тактика, обман, ведь Эйхман прекрасно знал, что, будучи источником абсолютного Зла, нельзя оправдаться просто исполнением приказов, но какая иная стратегия ему оставалась? Хотя было очевидно, что Израиль не собирался сохранять ему жизнь, но если и оставалась хоть какая-то надежда, она крылась в этой стратегии: «Я обычный человек, солдат, я не принимал решений».

50

Кристиан Цвик, «Другая иммиграция в Аргентину: случай Адольфа Эйхмана». Clio America, выпуск 3, № 5 (2009): 85–103.

Здесь он на самом деле обманул Арендт, которая верила, что Эйхман действительно неспособен мыслить за пределами этого. Именно в этот момент, когда она в разговорной манере заявила: «Эйхман не понимал, что он делает». Но через этот обман обвиняемый, как ни парадоксально, дал ей понять, что у него была глубокая неспособность, о которой, возможно, Эйхмани сам не догадывался: неспособность соединить эмпатию с мышлением – это черная дыра психопата. Когда Арендт приходит к выводу, что «это отстранение от реальности и пустота мышления» служат ключевыми элементами для объяснения холокоста, она на самом деле подчеркивает, что для того чтобы развернуть абсолютное Зло, достаточно наличия таких людей, как Эйхман, которые могут сыграть решающую роль. И в этом она оказалась права, потому что описывала политического или военного лидера, готового уничтожить все ради достижения своих целей. Отвергая возможность того, что Эйхман мог мыслить действительно по-человечески, Арендт возвращалась к теории Клекли: психопат лишь симулирует наличие человеческих эмоций и понимание реальности, как и все остальные, но он всего лишь подражатель. Эйхман был воплощением умного, самоконтролируемого психопата, далекого от тех, кто откровенно наслаждался причинением смерти в своем присутствии, но от этого он не был менее смертоносен.

Клаус Барби (Барбье)

Биографическая справка

Если убийственное безумие Третьего рейха и увенчалось успехом, то это произошло благодаря легкости, с которой нацистские лидеры находили тысячи исполнителей, которые, будь то из фанатизма, личной выгоды или попросту из любви к насилию, были готовы осуществлять их планы. Клаус Барби был одним из таких исполнителей, средним по рангу командиром, который делал то, что ему приказывали те, кто не хотел марать свои руки, и при этом всегда демонстрировал добросовестную и бесчеловечную эффективность. Немногие, подобно ему, настолько воплощали в себе неслыханную жестокость гестапо.

Николаус «Клаус» Барби родился 25 октября 1913 года в немецком городке Бад-Годесберг, недалеко от Бонна. Сын учителей, с раннего возраста он проявлял желание изучать теологию. Однако смерть отца в 1933 году разрушила эту мечту, так как его семья, столкнувшаяся с финансовыми трудностями, не могла

позволить себе оплатить его обучение в университете. Барби это не остановило, и он сменил преданность Богу на верность Адольфу Гитлеру, новому канцлеру Германии. В том же 1933 году он вступил в Гитлерюгенд. Два года спустя он был принят в СС, где начал работать в службе безопасности. Именно там, на обучающем курсе, он нашел свое настоящее призвание – допросы. В 1937 году он вступил в Национал-социалистическую немецкую рабочую партию.

Вторая мировая война дала Барби возможность продемонстрировать свои навыки в добывании информации. В 1940 году, вскоре после того как его повысили до звания унтерштурмфюрера (эквивалент младшего лейтенанта), его отправили в Нидерланды для работы в разведке. Сначала в Гааге, а затем в Амстердаме он активно участвовал в преследовании евреев, масонов и немецких эмигрантов. Его рвение не осталось незамеченным начальством, и вскоре Барби был повышен до звания оберштурмфюрера СС (лейтенант СС). В 1941 году Барби получил Железный крест второго класса за участие в штурме еврейского гетто в Амстердаме и последующие репрессии.

Годом позже Барби был переведен во Францию. После короткого пребывания в Дижоне он был направлен в Лион – город, который нацистские власти считали центром французского сопротивления. Именно там он получил прозвище, с которым вошел в историю – Лионский мясник. В качестве главы местного гестапо Барби руководил репрессиями не только против участников Сопротивления, но и против коммунистов и евреев. В отличие от других полицейских командиров, которые ограничивались отдачей приказов из своих кабинетов, он активно участвовал в допросах, а точнее в сеансах пыток, где появлялся с хлыстом в руках. Свидетельства выживших раскрывают беспощадную жестокость, к которой Барби прибегал для получения информации. Один из ярких примеров – пытки Жана Мулена, одного из героев Сопротивления: ему засовывали раскаленные иглы под ногти, затем пальцы закладывали в дверную раму, которую многократно захлопывали, пока они не ломались. После пришла очередь запястий, сломанных под давлением наручников. Когда Мулен, несмотря на все, продолжал молчать, Барби приказал избивать его по лицу, пока тот не впал в кому. Мулен умер по дороге в Берлин для очередного допроса.

Другим методом, к которому часто прибегал Барби, была ванна: он погружал своих жертв в ванну с ледяной водой, приказывал закрыть им нос, а когда те открывали рот, чтобы вдохнуть, его подручные заливали туда воду. Кроме того, он подвешивал заключенных за запястья на крюки и избивал их до потери сознания. Барби не стеснялся также пытать или казнить родственников допрашиваемых, чтобы сломить их сопротивление.

Его деятельность за пределами камер для допросов была не менее жестокой и эффективной. В 1943 году в отместку за покушение на двух полицейских он приказал расстрелять 22 заложника, среди которых были женщины и дети. Но поле его действий не ограничивалось допросами и репрессиями. Одним из самых жестоких его преступлений стала депортация в 1944 году 44 еврейских детей из разных стран в возрасте от четырех до 17 лет, которые под вымышленными именами укрывались в доме в Изьё, на юге Франции. Все они были убиты. То же самое ждало и 86 евреев, захваченных годом ранее на улице Сент-Катрин в Лионе.

Всего Лионскому мяснику приписывают депортацию в лагеря смерти более 7500 человек, в основном евреев, а также арест и пытки 14 000 человек и убийство 4400 человек в ходе рейдов против французского сопротивления.

В конце 1944 года Барби было присвоено звание гауптштурмфюрера СС (капитан СС). Но для Германии была уже проиграна. В августе 1944 года, за месяц до освобождения американцами Лиона, Барби покинул город, чтобы продолжить борьбу в самой Германии. После смерти Гитлера он попытался организовать некое подобие Сопротивления с другими членами СС, но операция закончилась провалом.

Включение его имени в списки наиболее разыскиваемых военных преступников заставило скрываться под чужой личностью. В 1947 году его опознали американцы, которые, вместо того чтобы арестовать и судить, завербовали его для работы в контрразведке. Это сотрудничество продолжалось до 1951 года, когда в ответ на настойчивые просьбы Франции об экстрадиции его американские покровители решили помочь ему сбежать в Южную Америку. Так Барби под именем Клауса Альтмана прибыл в Боливию. Заочно его дважды приговаривали к смертной казни в суде Лиона: в 1947 и 1954 годах.