Самый опасный человек Японии
Шрифт:
Кимитакэ специально начал историю с указания, что этот принц был из королевской, а не из императорской семьи. Потому что про семью японского императора всяких сказок рассказывать не положено — в отличие от времён Юстиниана, японский уголовный кодекс всерьёз карал за оскорбление августейшей фамилии. И разумеется, местом действия был не Китай. Потому что Китай и так расположен в центре, он не желает учиться у варваров и не желает сам их учить. Это Япония удачно расположилась чуть сбоку, на уютных островах, и может черпать знания со всех четырёх
Итак, жил-был принц. Прекрасный и добродетельный. И жил, само собой, в своё удовольствие. Он говорил комплименты красавицам, слагал стихи, а ещё занимался изучением законов далёких стран, чтобы помочь своему брату, когда тот взойдёт на престол, улучшить законы своей собственной страны. Как это сделал принц Сотоку, помогая в реформах своей тётушке, императрице Суйко.
Однажды принц прогуливался в саду и сам не заметил, как зашёл в какую-то отдалённую часть сада, сырую, сумрачную и одичавшую. С трудом перебравшись через топкий ручей, принц увидел вход в небольшой грот, почти скрытый ветвями древней плакучей ивы.
Принц подобрался поближе. Из грота доносились голоса. Он прислушался.
— Принца следует убить немедленно! — произнёс смутно знакомый голос. — Король тяжело болен, его исцеление невозможно. Когда наследник взойдёт на престол, его брат наверняка будет в числе ближайших советников. Нельзя этого допустить!
Перепуганный, принц выбрался из чащи и чудом обнаружил себя падением в холодный ручей.
Той же ночью убийцы в чёрных одеждах и со скрытыми лицами ворвались в спальню принца и поразили мечами его ложе. Но это было бессмысленно — на ложе была только солома.
А сам принц уже выбрался из сада и скакал на верном коне прочь из предательского дворца.
Сначала он хотел скакать в город и искать помощи у подданных. Но сбился с дороги оказался в густом незнакомом лесу.
Чем дальше, тем темнее становился ночной лес. Дорога почти пропала, со всех сторон доносились стоны и уханье, а ветер доносил гнилостные ароматы болотной топи. Потом деревья внезапно расступились и он увидел большой холм, словно бы окованный серебряными пластинами.
Принц подъехал поближе к загадочному холму. И когда он был уже достаточно близко, из холма внезапно показалась усатая змеиная морда. Это был дракон с серебряной чешуёй, ртутью вместо крови и гребнем из киновари.
Испуганный конь подался назад. Принц выхватил меч, готовый сразить дракона. Но дракон оказался быстрее.
Он бросился на принца — и тут же разорвал его на мелкие кровавые кусочки!
* * *
Корейцы смотрели на него теперь во все глаза — и в этих глазах был ужас.
— Спокойно! — сказал Кимитакэ. — Дракон растерзал принца исключительно для драматического эффекта. Чтобы проснулись даже те, кто храпит в заднем ряду. Согласитесь, если бы принц зарубил дракона, — это было бы слишком предсказуемо?
— А как дальше теперь дракона побеждать? — робко спросил заводила.
— Сейчас принца соберут обратно и он что-нибудь придумает.
Но
Потому что стоило Кимитакэ открыть рот, чтобы продолжить эту драматическую историю, как за спиной у него послышался такой знакомый и настолько надоевший голос:
— Письмо для господина библиотекаря!
Это был староста. Получается, тоже трудится по мобилизации — только почтальоном, подальше от юридических книг. Хотя, конечно, на этом окружённом лесом участке занятий немного.
Писем было два. Одно из них оказалось простой открыткой с фотографией в духе времени: на фоне Эйфелева башня, а на переднем плане — очень довольный Гитлер.
Открытка была написана по-французски:
Paris, no. 98 Rue Lepic
13 мая 1942 года.
Верные мысли!
Л.-Ф. Селин
«Когда же этот литературный венеролог от меня отвяжется? — подумал Кимитакэ. — Сначала просто снился, теперь вот открытки шлёт. Скоро на мой токийский адрес в гости приедет вместе с котом своим драным — вот родители удивятся!»
— И ещё одно письмо, по внутренней почте, — многозначительно изрёк староста и протянул серый конверт.
На конверте не было ни обратного адреса, ни штемпеля. Только имя и фамилия Кимитакэ, нацарапанные карандашом.
Школьник дождался, пока любопытный почтальон сгинет по своим делам, и только потом вскрыл конверт и достал листок с буквально несколькими цифрами и иероглифами.
Это было задание от гейши. Его предстояло выполнить сегодня вечером.
«Пожалуй, только настоящая гейша могла придумать такое задание», — подумал Кимитакэ.
И в то же время решил, что задание он выполнит.
Ему понравилась сама идея.
21. Кейфеб и югэн
Им поручили проекты — желательно помасштабней и побезумней. Видимо, так проверяли способность будущих разведчиков морочить голову.
Кимитакэ подготовил свой проект первым — чтобы отмучиться раньше всех. Принимала его вся та же комиссия из господина директора, полковника и третьего человека. В пустом классе, лицом к лицу с оробевшим учеником.
— В наше время даже европейцы знают, что четыре главных японских принципа прекрасного, которые пронесены через века, — начал Кимитакэ, — они называются так: ваби, саби, сибуй и югэн, и все эти слова непереводимы на другие языки. Самые образованные из европейцев даже знают, что первые три принципа относятся к синто, а четвёртое — к буддизму.