Самый желанный герцог

Брэдли Селеста

Сэди Уэстморленд лгала и им тоже. Она обманула их и сделала из них дурочек, и даже пыталась похитить их наследство!

Черт, она пыталась преподнестиему его наследие, завернутое и перевязанное, с красивым розовым бантиком.

Все, что она украла у него – это его сердце.

Но опять же, он ведь отдал ей его добровольно, не так ли?

Дейдре внимательно смотрела на него.

– Лемонтёр сказал нам, что у тебя был шанс отказаться от бракосочетания. Ты по-настоящему спрашивал себя, почему

ты этого не сделал?

Грэм пригладил рукой волосы.

– Я не мог погубить ее.

Феба улыбнулась ему.

– Но ты можешь погубить себя?

Удовлетворенная улыбка Дейдре заставила бы устыдиться хорошо откормленную кошку.

– Мне кажется, что это любовь.

Любовь.

– Ад и все дьяволы! – Грэм резко поднялся. – Я забыл! Эта женщина, Блейк, заявила мне, что собирается выдвинуть обвинения!

Озлобленная, мстительная миссис Блейк поселилась в доме на Примроуз-стрит. Тесса, выигравшая битву за то, чтобы спасти наследство Дейдре, любезно позволила ей это сделать, а затем в течение часа упаковала свои вещи и переехала к своему новому любовнику.

Когда кто-то был еще более ядовитым, чем Тесса, то с этим человеком невозможно было ужиться.

Грэм, Феба и Дейдре одновременно поднялись по ступеням дома. Когда безалаберный дворецкий Тессы наконец-то ответил на стук дверного молотка, то обнаружил себя лицом к лицу с тремя энергичными ангелами возмездия.

Дейдре ошеломила его сияющей улыбкой, которая не коснулась ее пылающих яростью глаз.

– Добрый день, Хэррик. Мы пришли по семейномуделу.

Глава 32

В гостиной дома на Примроуз-стрит Грэм, Феба и Дейдре окружили натянуто вздрагивающую миссис Блейк.

– Вы сказали, что она была служанкой? – Феба просто источала терпеливую безжалостность. – И все же вы никогда не платили ей, это верно?

– Я дала ей дом, разве нет? Обращалась с ней, как с членом своей семьи! Не было необходимости к тому же и платить ей! Те деньги были адресованы моейдочери! А она украла их! Эта неблагодарная, злобная…

– Вашей дочери? – медленно проговорил Грэм, удерживая взгляды Фебы и Дейдре и со значением приподняв брови.

Глаза Фебы расширились, но Дейдре немедленно подхватила идею.

– Да, – согласилась она с миссис Блейк, кивая в знак симпатии. – Вашей дочери, Софи.

Миссис Блейк немедленно наклонилась вперед к единственному источнику сочувствия в комнате.

– Да, моей милой крошке, моей драгоценной…

– Дочери. – Уголки губ Фебы начали приподниматься. – Вашей дочери.

Миссис Блейк начала догадываться, что что-то неладно, что ее аудитория продолжает снова и снова повторять одну и ту же фразу.

– Да, – едко произнесла она. – Моей дочери Софи. И что из этого?

Грэм опустил взгляд вниз на свои сложенные руки.

– После

того, как вы потеряли свою дочь, вы привезли С… мисс Уэстморленд к себе в дом, верно?

Сейчас взгляд женщины стал по-настоящему настороженным.

– Да. Я так скучала по моей Софи, что когда она покинула меня, моя экономка привезла девочку-сироту, чтобы составить мне компанию. Она заявила, что выбрала ее потому, что девочка была похожа на мою дорогую крошку – хотя я никогда не видела сходства…

Насколько Грэм мог судить по наружности женщины и по миниатюре, которую она драматически прижимала к своей груди, Софи… э-э, Сэди выглядела настолько похожей на мать с дочерью, словно естественным образом родилась в этой семье. Слишком рыжие волосы, чтобы быть настоящей блондинкой, глаза определенного серого цвета, словно штормовое облако, и нос Пикерингов во всей его красе. Он заметил, что Феба и Дейдре пришли к такому же заключению. Миссис Блейк намеревалась выдать сироту за свою собственную дочь, чтобы выиграть состояние Пикеринга!

– Хмм, – улыбка Дейдре стала чуть более яркой. – Как это называется, когда кто-то берет девочку из сиротского приюта и дает ей дом? – Она щелкнула пальцами в воздухе. – Грэм, помоги мне. Что это за слово?

Грэм улыбнулся.

– Полагаю, что слово, о котором ты думаешь, это «усыновление».

Улыбкой Дейдре стала напоминать насытившуюся кошку.

– Да, именно это слово. В точности. – Она практически мурлыкала, пока наблюдала за миссис Блейк прищуренными глазами.

Феба последовала ее примеру.

– Как вы сами сказали, деньги были предназначены для вашей дочери. Разве усыновление не делает Сэди Уэстморленд вашей дочерью – и таким образом законной правнучкой сэра Хэмиша Пикеринга?

Женщина прищурила глаза.

– Я уверена, что не знаю, что вы имеете в виду.

Феба с улыбкой склонила голову набок.

– Думаю, что я знаю кое-кого, кто сможет объяснить это вам.

Мистер Стикли по прибытии был сопровожден в знакомую гостиную и оказался лицом к лицу со странной и неожиданной сценой: герцог Иденкорт, маркиза Брукхейвен и леди Марбрук стояли позади кресла, словно прекрасный надзиратель и два его прелестных стражника. В кресле находилась смягченная и тревожная версия ужасной женщины, которая испортила замечательную свадьбу мисс Блейк.

За исключением того, что она не мисс Блейк, не так ли?

– О Боже, – выпалил Стикли. – Какая неприятная ситуация.

Он в недоумении заморгал, когда троица, стоящая позади кресла, разразилась непринужденным смехом.

Однако, как только ему объяснили суть дела, Стикли тут же оказался в своей стихии.

– В порядке наследования имущества приемный сын не может рассматриваться как законный наследник, – объяснил он. – Но приемная дочь вполне может унаследовать по обычному завещанию, при условии, что упомянутое завещание не оговаривает особых условий для кровных родственников.