Санктум
Шрифт:
Наконец, наши головы показались над поверхностью воды. Вытащив загубник, даже не успев отдышаться, я обрушила на Эдварда поток отборной брани. Он должен знать все, что я о нем думаю – и прежде, чем кессонная болезнь убьет его! Я хотела, чтобы он слышал, как я отношусь к подобным фокусам! Даже если он обладает странной для пловца выносливостью, это вовсе не означает, что можно пренебрегать законами дайвинга, разработанными для всех. Если произойдет чудо, и он останется жив, я не хотела повторения ошибок!
Эдвард терпеливо вынес все, что я ему сказала. Я орала, чтобы он не смел так больше поступать и так пугать меня, что он должен
Я выдохлась, когда поняла, что мы уже на земле. Это действительно оказалась пещера.
Я смертельно устала, и сразу же повалилась набок. Эдвард бережно помог мне снять баллон и выкинул его прочь. Он был так спокоен, словно не побил сейчас рекорд любого дайвера, которого я знала – а я знала их уже немало за последние несколько лет.
Я отчаянно дрожала, и скрючилась в комочек, чтобы согреться хоть немного. Гидрокостюм – отличная вещь, но даже он не способен согреть человека под тридцатиметровой толщей ледяной воды в течение нескольких часов! Гелий обладает нехорошим свойством – провоцирует переохлаждение организма. Им нельзя слишком долго дышать. А я делала это около двух часов. Я могла умереть, и знала это.
Мои зубы стучали, а затем я поняла, что на меня что-то надевают. Перед глазами все расплывалось, и я долго не могла сообразить, пока не услышала звук застегиваемого замка за своей спиной. И тогда я поняла, что Эдвард надел на меня еще и свой гидрокостюм.
– Ч… что т-ты… д-дела… ешь? – пыталась выдавить я, но не смогла произнести разборчиво.
– Тебе надо согреться, - обеспокоено пробормотал Эдвард, начав растирать меня с такой скоростью, что это было похоже на ожог.
– О… - выдохнула я, чувствуя, как жар быстро распространяется по всему телу, разгоняя кровь по венам.
– Скажешь, если это будет слишком, - попросил он, продолжая растирать мои занемевшие мышцы, и я вяло наблюдала за ним из-под полуопущенных ресниц.
– Тебя послал мне сам Бог, - прошептала я, пытаясь протянуть руку, чтобы дотронуться до его обнаженного плеча – такого ровного и гладкого, словно высеченного из камня. Он действительно спасал меня сейчас. Это выглядело так, словно мой Ангел снова со мной, только на этот раз присутствует зримо, физически. И я не против была бы сменить свой нарисованный образ на этот, настоящий. Очнись, Белла, - сказала я себе, - ему семнадцать лет. Ты бредишь.
– Бог? – Эдвард криво усмехнулся, его лицо расплывалось перед моими глазами, из-за моей слабости.
– Ну, если не Бог, то Ангел? – согласилась на уступку я.
– Ты бредишь, Белла, - пробормотал Эдвард, и я смущенно улыбнулась, позволяя ему согревать меня. Сил спорить не осталось.
– Не настолько, - мой язык едва шевелился, но пальцы наконец коснулись гладкой кожи. Она была холодная. Я попыталась нахмуриться, чтобы снова стать ответственной и взрослой женщиной, коей и должна быть.
– Тебе…?
– Мне не холодно, - ответил он, перебивая меня и продолжая свою работу, и мои глаза неудержимо стали закрываться в изнеможении.
– Как так? – невнятно спросила я, но уже не услышала ответ. Я заснула. И мне было очень тепло.
А если это ОН и есть?
Потрясающий эпиграф к главе от <a class="link" href="#" rel="nofollow" style="text-decoration: none; color: rgb(204, 204, 204);" target="_blank">tess79</a>
Явь, словно странный сон,
И Ангел твой Хранитель снова в нем.
Но Ангел приобрел реальные черты,
И аромат чарующий кругом,
Не можешь глаз ты оторвать от красоты
Его лица, и тела целиком...
"Он слишком молод! Ты сошла с ума!"
Румянец жаркий хоть бы скрыла тьма.
Ты веришь, и не веришь в тот же час,
Но отвести не можешь своих глаз.
Головоломку словно бы решаешь,
Ты пазл по кусочкам собираешь.
Сообразительность свою, давай, включи!
Пока он снова не исчез в ночи!
Мне снова снился мой ангел-хранитель, только теперь у него было имя. Эдвард, - звала я во сне, и он послушно приходил на мой зов. Его рука была холодной в моей руке, как и рука моего попутчика, которую я сегодня пыталась согреть. Глаза по-прежнему были золотистыми и преданными, но выражение их изменилось, наполнилось искренним беспокойством. Раньше образ был выдуманным – теперь он приобрел четкие очертания лица человека, с которым я оказалась в одной ловушке. Раньше у Ангела были бронзовые волосы, развевающиеся на ветру – теперь они были мокрыми и темными, ниспадающими на лоб. Раньше он всегда ласково разговаривал со мной во сне – теперь он выглядел недовольным мной, ругая за безрассудство, как это делал сегодня Эдвард несколько раз. Только одно у них оставалось общим – невообразимая красота. Ангел из моего сна был всегда так красив, что его красота ослепляла меня. Мальчик, с которым меня свела судьба в пещерах, был красив так же, как и Ангел, насколько возможно об этом судить в пещерном мраке, высвеченном лишь светом фонаря. И впервые я почувствовала, что мое сердце дрогнуло. Раньше никогда ни один мужчина не вызывал во мне чувств – таких, чтобы я думала о нем даже во сне. Симпатия – да… но не так, чтобы замирало сердце и начинало стучать на пределе возможностей при одном лишь взгляде на его лицо… Разве это хорошо? Сказала я себе. Я старше его на четырнадцать лет! Но на то он и сон, чтобы в нем можно было помечтать и делать все, что захочется. И я отпустила свою фантазию, улыбаясь красивому мальчику, которого держала во сне за руку… позволила себе приблизиться к нему, утонув в жидком золоте его глаз… а нашим губам соприкоснуться, ощутив пряную сладость его поцелуя...
Когда я проснулась, то первое, что услышала, это монотонно падающую каплю с потолка. Она издавала гулкий звук, попадая в лужицу, которую сама же и выбила в скале. Я не видела этого, потому что вокруг было абсолютно темно. Тишину не нарушало ничто, кроме этой капли и моего сердцебиения в ушах.
Странный пряный аромат окружал меня, смешиваясь с запахом влажного камня пещеры. Мед и сирень… словно нотки дорогого парфюма щекотали нос, и я медленно втянула сладкий воздух, еще не окончательно проснувшись. Рот наполнился слюной. Это было так, будто мой сон продолжается даже наяву.