Санктум
Шрифт:
– Дышал, - он отвел глаза, и я сразу поняла, что он снова лжет.
Я обдумывала это несколько мгновений. Было трудно игнорировать его намеки и разные чудеса, как и поверить в то, что все это сон. Никогда ничего не было таким реальным, как сейчас.
Я медленно встала, сделала шаг вперед, протянула руки и обхватила его лицо ладонями. Он замер, как статуя, и даже перестал дышать, но не поднял глаз. Его запах снова ударил мне в нос, и я еле сдержалась, чтобы не втянуть
– Эдвард, - позвала я и мягко, когда он спустя несколько мгновений неохотно взглянул на меня, произнесла: - Ты странный.
– Я знаю, - ответил он вымученно, пытаясь спрятать глаза снова, но я не позволила ему и этого.
– Объясни мне все, - попросила я вежливо. – Обещаю, я никому не расскажу твою тайну.
– Нет, не буду, - прошептал он, и его глаза стали умоляющими. – Я вообще не должен находиться здесь, не должен разговаривать с тобой! Это большая ошибка, - последнее он прошептал с болью и закрыл глаза.
– Жалеешь, что спасаешь меня? – удивилась я.
Вместо ответа Эдвард вдруг медленно наклонился вперед, прислонив лоб к моему плечу. Его руки неуверенно скользнули по моей спине, а затем нежно и крепко прижали меня к нему. И он вздохнул.
– Нет, - сказал он твердо. – Никогда.
Мои руки совершенно естественно обняли его за шею. Я утешала его, потому что он, по всей видимости, нуждался в утешении. Он позволил гладить себя по волосам, а сам даже не шевелился, будто превратился в мраморное изваяние, такое же холодное и твердое… похожий на скалу, в которой мы находились сейчас. Он тихонечко дышал в мое плечо – и это было единственным признаком жизни. Его дыхание было таким же холодным, как и его тело. А еще я поняла, что не чувствую стука его сердца, даже когда провела ладонью по шее – несколько раз, чтобы удостовериться в этом. Я пыталась не показать свое изумление. Я все еще сомневалась… - человеку свойственно сомневаться! Я не могла до конца поверить в это… но не могла не думать о том, что Ангелы существуют, и один из них сейчас передо мной.
Когда Эдвард отнял голову и посмотрел на меня, его глаза неожиданно оказались светлыми – почти золотистыми, как в моем сне. Я глядела на него… с благоговением. И мои руки изучали его лицо, пока он позволял мне это. У меня было ощущение, что я прикоснулась к святому. Он – тот, кто все эти годы спасал меня? Он – тот, кто все эти годы был рядом? И он не появился бы здесь, если бы опасность, нависшая надо мной, не была смертельной. Тогда я хотела поблагодарить Бога за то, что оказалась в этой ловушке, ведь это дало мне уникальную возможность увидеть воочию своего собственного Ангела-Хранителя. Я бы не променяла этот опыт ни на что остальное. Это было настоящее… волшебство.
– Ты выглядишь потрясенной, - проговорил вдруг Эдвард встревоженно, потому что я смотрела на него, открыв рот. – О чем ты думаешь?
– О том, что ты такой красивый, - ответила я автоматически, и сразу покраснела. И поправилась: - О том, что я счастливица, и что я рада
– Ты бредишь, Белла, – повторил он очень мягко, но его лицо было в моих руках, и я знала, что не сошла с ума.
– Нет, ты настоящий, - усмехнулась я самоуверенно.
Эдвард осторожно отнял мои руки от своего лица, прекращая наш странный диалог и неожиданно смущающую близость тел. Отвернувшись, он снова начал собираться. Его брови недовольно сошлись на переносице, а на лицо снова вернулось раздражение, как в самом начале, когда мы только встретились. Его тело было таким гибким и уверенным, и привлекательным, что я закусила губу. Но ему было всего семнадцать лет, я никак не могла выбросить это из головы. Он прав. Я брежу.
– Так сколько тебе лет? – снова спросила я, страдая из-за того, что он оказался настолько молодым. Если бы мне не был тридцать один, я бы не стала и переживать…
Эдвард прошипел что-то нечленораздельное, не глядя на меня. Его лицо стало злым, и он закинул баллон себе на спину так легко, словно тот весил не больше пушинки.
– Ты сердишься на меня? – спросила я, удивленная резкой сменой его настроения.
– Да, – на этот раз он согласился, и я недоуменно насупилась.
– Но за что?
– За то, что ты оказалась здесь, - ответил он резко. – За то, что не бережешь себя.
– Но мне нравится… - неуверенно промямлила я.
– Нравится постоянно подвергать себя опасности? – процедил он с яростью.
– Да, - его злость смущала меня, я чувствовала себя пятилетней девочкой, которую отчитывает отец.
Эдвард резко повернулся и шагнул ко мне, впиваясь в меня глазами, которые горели… гневом.
– Зачем, объясни мне?! – прорычал он, махнув рукой на окружающую нас пещеру. – Почему тебя не устраивает обычная жизнь?! Тысячи женщин были бы счастливы выйти замуж, иметь ребенка!! Тебе уже тридцать один!! Почему тебя тянет на приключения?! Почему не влюбишься в кого-нибудь?!
– Я… - я онемела от его тирады, ошеломленная его злостью, его вопросами. А затем до меня дошло кое-что. – Откуда ты знаешь, сколько мне лет? – оторопело спросила я, не помня, чтобы мы говорили об этом.
– Не переводи тему, - приказал Эдвард строго. – Ответь мне! Я должен знать!
– Ну… я… - я опустила глаза, снова чувствуя смущение. Странно, но мне вдруг захотелось разрыдаться, как пятилетней девчонке. На самом деле, мне стоило рассердиться. Никто не может мне указывать, как жить. Но сейчас, все еще под впечатлением от осознания, что он может оказаться ангелом из моих снов, я не могла сердиться на него. Он имел право разговаривать так со мной.
<