Савмак. Пенталогия
Шрифт:
Деревянную бадью с накопившимися на кухне за день отбросами, дабы не разводить в доме крыс и тараканов, вечером выносили на свалку. Дул и эту свою малоприятную обязанность решил переложить на своего юного помощника. Показать новичку, где находится свалка (было это на второй день по прибытии "феодосийцев" в Старый дворец), вызвался Герак. Взявшись вдвоём за медные проволочные "уши" бадьи, Герак и Савмак двинулись за Хоретом. Отперев одним из висевших у него на поясе ключей навесной замок, надсмотрщик выпустил носильщиков через боковую дверь.
– Давайте там поживей!
– велел он, прикрывая за ними дверь.
Кое-как приспособив глаза к сгустившейся вечером между высокой стеной дома и тянувшейся параллельно в пяти-шести
– А что, разве стражи на стенах нет?
– спросил Савмак.
– Стража охраняет ворота, - ответил Герак.
– А здесь что ей делать? Кто на такую высоту залезет?
Просунув плечи между зубцами, Савмак поглядел вниз, но подножье стены терялось в темноте: покрытое рваными лоскутами облаков звёздное, безлунное небо (луна ещё не взошла) позволяло разглядеть лишь очертания волнисто сбегающих по склону крыш.
– Что, хочешь спрыгнуть?
– хохотнул сзади Герак.
– Не советую: поверь - здесь высоко - костей не соберёшь, хе-хе-хе!.. Ну, ладно, пошли назад, а то холодно.
– Ты хорошо говоришь по-скифски, даже лучше, чем Дул, - сказал Савмак, осторожно спускаясь вслед за Гераком по крутым ступеням с пустой бадьёй.
– Так я наполовину скиф, - прозвучал снизу, из сгущённой дочерна толстыми башенными стенами темноты гулкий голос Герака.
– Мой отец - знатный сатавк.
– А мать?
– А мать - рабыня, - вздохнул Герак.
– Она умерла, рожая отцу очередного раба, когда мне было шесть или семь лет. У меня много таких братьев и сестёр: отец был плодовит, как племенной жеребец.
– Он тоже умер?
– Да нет, живой! Продолжает плодить на продажу двуногих "жеребят", хе-хе-хе!
В следующие два дня Арсамен по велению Гереи устроил в Старом дворце большую уборку и стирку, в ходе которой Савмак помогал Гераку прибраться в нижних покоях Левкона.
Освещая путь покрытым красочной росписью двухфитильным глиняным светильником (выходящие в сад окна были все плотно закрыты ставнями), Герак привёл подопечного в рабочую комнату царевича, в которой тот часами читал учёные книги, до которых был большой охотник, беседовал с друзьями и разыгрывал с ними на столике хитромудрые "битвы" вырезанными из слоновой кости воинами. Савмак с интересом окинул взглядом расписанные по жёлтому фону голубыми и розовыми цветами высокие стены, покрытое пятнистой барсовой шкурой ложе, с дуговидной спинкой и высокими цилиндрическими боковушками, у противоположной стены; резной сундук с горбатой крышкой справа от входа; два низких кресла с полукруглыми золочёными спинками у правой стены; между ними - под закрытым красными резными ставнями окном в сад - изящный овальный столик с красивой перламутровой столешницей, расчерченной посередине восьмью рядами перемежавшихся бледно-золотых и тёмно-красных квадратов; высокие узкогорлые кувшины, разрисованные по ярко-оранжевому фону чёрными фигурами пеших и конных воинов, женщин и детей, птиц и зверей, стоявшие на круглых одноногих столиках-трапезофорах во всех четырёх углах комнаты. Как пояснил Герак, эти и все другие амфоры и цветочные вазы, украшающие почти каждую комнату, как Старого, так и Нового царского дворца, и даже этот светильник, раскрашены собственной рукою госпожи Гереи. Если другие женщины в ожидании мужей сучат пряжу, ткут и вышивают, то Герея борется со скукой, разрисовывая посуду.
– Правда, красиво?
– поднёс Герак светильник
– Да.
– То-то же!
Узкая деревянная дверь, запертая на внутренний замок, вела в небольшой чулан, в котором Левкон хранит своё оружие и доспехи, сообщил Герак. Ещё одна вишнёвого цвета деревянная дверь, напротив прикрытого жёлтой замшей входа в кабинет, скрывала за собой, по словам Герака, главное левконово сокровище - библиотеку.
На вопрос Савмака, можно ли туда заглянуть, Герак, толкнув незапертую дверь, ввёл любопытного новичка в дворцовое книгохранилище. Это была довольно большая тупиковая комната без единого окна, все стены которой, от цемянного пола до выбеленного известью потолка, были заставлены тёмно-коричневыми деревянными стеллажами, разделёнными на множество квадратных ячеек, в каждой из которых хранилось по три-четыре свитка разной толщины, намотанные на красные, чёрные и позолоченные деревянные и костяные палочки. К концам этих сердечников были прикреплены витыми золотыми и серебряными шнурами кожаные лоскутки, на которых, как пояснил Герак, были написаны названия книг и имена сочинивших их людей. Вся остальная комната была пуста, если не считать стоявшего в центре высокого трапезофора чёрного дерева, служившего подставкой для светильника, грубо сколоченного некрашеного деревянного табурета, в колено высотой, у стеллажа напротив, необходимого, чтобы доставать свитки с верхних ячеек, да дерюжной подстилки в правом углу для кота Снежка, охранявшего по ночам библиотеку от главного после огня и воды врага кожаных и папирусных свитков - крыс и мышей.
– Сколько же нужно времени, чтобы всё это прочитать?
– поинтересовался Савмак.
– И для чего?
– Чтобы узнать то, о чём не знал раньше, и стать мудрее, - усмехнувшись, ответил Герак.
– В зависимости от толщины свитков, хозяин с одними справляется за два-три вечера, а иные читает десять-пятнадцать дней и даже месяц.
– Царевич Левкон, должно быть, очень мудрый человек.
– Да уж... Ну что, посмотрел? Пошли.
Они вернулись в кабинет. Аккуратно притворив дверь, Герак поставил светильник обратно на ларь.
– А кто тебя научил читать и писать - хозяин?
– Нет, - рассмеялся наивности юного варвара Герак.
– Мой отец держит в доме учёного раба-педагога, который обучает его законных и незаконных сыновей эллинской грамоте и счёту. Ведь грамотный раб стоит в три-четыре раза дороже. Да и живётся таким рабам куда легче, чем тем, кто занят тяжёлым трудом. Так что спасибо дорогому папаше за науку, хе-хе-хе!
Всмотревшись в загадочный узор, тонко прочерченный по кругу на тёмно-красном ошейнике Герака, Савмак провёл пальцем по значкам, выбитым на медном кольце у себя под подбородком.
– Что здесь написано?
– "Сайвах, раб царевича Левкона", - прочитал Герак.
– Это твоя "охранная грамота", - рассмеялся он.
– С таким украшением на шее никто из чужих тебя и пальцем не тронет!
– А трудно этому... научиться?
– Это зависит от того, какая у тебя память. Мне вот было нетрудно. А что?
– усмехнулся Герак.
– Да так...
– засмущался Савмак.
– Удивительно, как эти странные закорючки могут в точности передать живую человеческую речь. Колдовство!
– Никакого колдовства! Хе-хе-хе! Любой человек, если он, конечно, не слепой и не глухой, может этому научиться... Хочешь, я и тебя научу? (Савмак робко кивнул.) Но для начала ты должен научиться как следует говорить по-эллински. Заодно выясним, какая у тебя память. Ведь память, она как зрение: кто-то видит далеко, а кто-то не способен что-либо разглядеть и в десяти шагах от себя, и такого сколько ни учи стрельбе из лука, а стать метким стрелком ему не дано... Ну, ладно, что-то мы заболтались, а дело не ждёт. Скатай-ка этого медведя, - указал Герак на разостланную между ложем, сундуком, столиком и креслами чёрно-бурую шкуру.
– Давно пора вытряхнуть из неё пыль.