Саженец
Шрифт:
— Стой! — крикнул Беромир, когда до этих людей осталось полсотни шагов.
Толпа мужчин не сразу, но замедлилась, а потом и затормозила. Шагах в десяти-пятнадцать. Натурально нависнув над теми, кого они вот уже битый час гнали.
— Вы кто такие? — выйдя вперед, спросил ведун у стрелков.
Они промолчали.
— Не хотите разговаривать? Как хотите, — пожал плечами ведун. — Пилумы товсь!
И добрая половина подошедших мужей перехватили пилумы для броска. В принципе, их за глаза бы хватило, чтобы выбить всех нападающих подчистую. С первой
Эти кадры сразу все поняли.
Вперед старший выступил и начал «заливаться соловьем».
По характерному акценту сразу стало ясно — балты. Сами они этого и не скрывали, пояснив, что пришли с верховий Двины. Узнав от Рудомира, что здесь богато живут и можно торг вести.
— Так Рудомир вам родич?
— Да. — нехотя ответил старший. — Дальний. Из другого большого рода. Мы-то тут — на Лукесе[3] живем. Мать его матери из наших.
— Вы понимаете, как подвели его этим нападением?
Тишина.
— Хорошо. Вы на что рассчитывали?
— Тебя ранить или иначе захватить и обменять на богатый выкуп.
— Поэтому так нас стрелами заливали? Вы же нас всех могли посечь ими насмерть.
Снова тишина.
— Кто вас на это подбил?
Опять ни гугу.
Хотя нет, вон, один из бойцов прям хотел что-то сказать, да не решался.
— Чего мнешься? Сказывай!
— Помолчи! — рявкнул на него старший.
— А чего молчи? Жиромир проклятый! Он ведь к тебе хаживал и голову крутил!
— Кто такой Жиромир?
— Из Быстрых медведей он.
— Выгнали его! — воскликнул один из учеников, который как раз был оттуда. — Он и у нас болтал всякое. Вот по зиме той и прогнали.
— С лука бить он умеет?
— Умеет. С языгами он в набеги ходил. Там и наловчился.
— А чего болтал такого?
— Да про тебя. Что, де, ты живой мертвец. И что тебя надо извести. Но он всегда был дурной. Хотел в ведуны идти, да те не взяли. И вообще, — махнул этот ученик, — дурной он, не от мира сего. Постоянно себе на уме и мерещится всякое.
— А вам он что сказывал?
— Да то же самое, — несколько неохотно ответил старшой стрелков, — Что ты живой мертвец, что богат, что ежели тебя убить все люди разбегутся в ужасе, а мы сможем взять все богатства, что ты накопил.
— Вот дурость, — улыбнулся Беромир. — У меня сын недавно родился. Может у мертвеца кто родится, али нет? Али думаете, что Зара душу на перерождение пустит для такой мерзости?
Старший насупился.
Остальные на него скосились и нахмурились.
— Как он к вам попал? Отчего приняли и слушали этого безумца?
— Мать его из наших была. Потому и приняли.
— Не из наших, а из ихних! — выкрикнул один из стрелков. — Тетка они ему. Тетка родная. А этот Жиромир — брат двоюродный.
— Мда… — покачал головой Беромир. — Значит так. Выбор у вас невеликий. Или вы соглашаетесь на мое предложение — здесь и сейчас. Или вам конец. И не только вам. Будьте уверены — Рудомир вам этой выходки не простит. И Священная роща — тоже. Полагаю, что вы и сами прекрасно понимаете, как «расцветет» жизнь ваших родичей, когда за них возьмутся все ведуны округи. Понимаю, этот мерзавец Жиромир, вами пожертвовал ради своего безумия.
Беромир сделал паузу.
И уставился на них, внимательно изучая лица.
— А что за предложение? — наконец, поинтересовался старшой.
— Вы все прямо сейчас принесете клятву на оружии о вечном мире с нами. Выберете по жребию пять мужчин, которые станут на год при крепости жить, охраняя ее. С луками. Вы ведь их любите и цените, — кивнул он на утыканные стрелами щиты. — А осенью будущего года пришлете новых, взамен этих. И так каждый год.
— А как же их семьи жить станут? — спросил кто-то.
— Соседи помогут. Хм. Сколько у вас родов?
— Семь.
— Тогда не пять стрелков, а семь. Чтобы по одному из рода. Каждый год, возвращаясь со службы, каждый ваш будет уходить с железом.
— А торг, про который говорил Рудомир? — осторожно спросил старший.
— Принесете клятву, тогда и торг будет. Нам ведь нужна и соль, и янтарь, и даже высушенную соленую рыбу, которой нам надо много…
Никто не отказался.
Поклялись все по очереди на мече, который дал им на время ведун. А потом, там же, у ручья выбрали новых служилых при Берграде. Лучников. С плохими луками и острым дефицитом стрел, но и ладно. В конце концов, Беромир уже больше года «скупал» со всей округи подходящие перья разных птиц. И у него уже их имелся определенный запасец, который давно пора было пустить на стрелы.
Крепость потихоньку обрастала и людьми, и связями, становясь торговым центром всей округи. А заодно и политическим. Настоящим. Естественным. Завязанным не на принуждение, а на экономический интерес.
Сюда приходили на сезонные работы.
Сюда привозили местные товары с целью добыть железные изделия и соль. Жито и молоко, а также сушеные ягоды с грибами да травами всякими; шкуры и кожи, кости с рогами и клыками, да сушеные рыбьи пузыри. Теперь же, с осени, уговорились на смолу разных деревьев, булыжники да глины белые. Их теперь до зимы возить станут на лодках. По чуть-чуть…
Кроме того, началась широкая разведка, в основном через рощу. По его запросу на места передали по линии ведунов, что Беромиру интересны камни всякие необычные. А потому при поездке на торг было бы неплохо прихватывать их с собой для показа, чтобы, если они заинтересуют, потом возить на продажу…
[1] При сухой перегонке 1000 кг черного торфа в среднем получается 417 кг кокса, 216 кг газов, 106 кг смолы и 216 кг прочих жидких фракций.
[2] Сам по себе торф слишком кислый и легко может навредить многим культурам. Чтобы это компенсировать в него добавляют десятую часть древесной золы, которая имеет щелочную природу и гасит эффект повышенной кислотности. Разрыхлитель же добавляют из-за слишком высокой плотности материала. Если золы под рукой нет, торф выкладывают в компостные кучи и время от времени ворошат, давая «подышать», в идеале мешая опять таки с каким-нибудь разрыхлителем вроде опилок или соломы. Это процесс довольно долгий, но метод компостирования вполне позволяет получать из торфа хорошее, продуктивное удобрение для полей.