Саженец
Шрифт:
Глава 7
168, руень (октябрь), 5
— Мой сын… — как-то растерянно произнес Беромир, взяв в руки орущий «кулек».
Посмотрел на Злату, лежащую с совершенно изнуренным видом. И как-то глупо,
Несколько секунд спустя Рада, ведьма Зари, забрала ребенка из рук отца и вернула матери. Откуда его нашли — загадка. Но ведуны из Священной рощи сумели не только выведать, где она жила весьма тихо на самом верховье Припяти, но и вытащить ее сюда.
За ведьмами Мары охотились, считая, что если в поветрие прилипчивое принести ее жертву, то оно прекратится. Да и побаивались, редко оказывая помощь и не особо защищая. Поэтому их всегда было мало. С ведьмами Зары тоже имелась беда, но иная. На них лежал запрет на создание семьи, соитие и рождение детей. А прожить женщине одной, без мужа, было крайне сложно, если возможно. Слишком много тяжелого, изнуряющего труда.
Откуда такой запрет взялся никто не знал. Но факт оставался фактом. Он имел место, и за него почему-то крепко держались. Хотя, признаться, аналогичные «глюки» творились не только в этих краях. Вон, в Риме с весталками не лучше. И не только в Риме — у многих народов что-то этакое вылезало, даже у тех же христиан, хотя они и были связаны совсем с другой культурной традицией. Видимо, какой-то архетип из тьмы веков и соответствующие предрассудки. Так или иначе, из-за этой особенности ведьм Зари наблюдалось еще меньше, чем Мары. И Рада, по ее словам, одна из трех или четырех вообще на весь славянский мир…
Беромир отдал ей своего ребенка вполне спокойно. Поглядел, как ведьма помогает Злате его прикладывать к груди, выступая тут еще и этаким консультантом по грудному вскармливанию. Ну и позвал ее выйти, жестом. Дескать, поговорить надо.
Она не спешила.
Пока дело не сделала как следует, от Златы не отходила.
— Чего хотел? — несколько грубовато спросила она, выходя вслед за Беромиром на крыльцо донжона.
— Может, останешься и не будешь сразу уезжать?
— Еще чего?! — с раздражением фыркнула ведьма, развернулась и пошла обратно. Но он схватил ее за руку, отчего она с вызовом выкрикнула: — Ты чего удумал?!
— Просто выслушай.
— Да чего тут слушать? Моя подмога многим треба. А ты хочешь только для себя. Видала таких. Слушала…
— Нет. — перебил ее Беромир.
— Что «нет»?
— Вас ведь мало. Так?
— И что?
— Так? Я прав?
— Прав.
— А я хочу, чтобы было много. Чтобы бабам долю их облегчать полнее.
— Не выйдет, — несколько смягчившись, ответила она. — Не получится так, чтобы нас много было.
— Я знаю, как сделать, чтобы вышло.
— Ну-ка? —
В отличие от Дарьи эта ведьма была здоровой и напоминала скорее странного мужчину, чем женщину. Но иначе одной не выжить. Мышцы надобны. Пахать, сеять и жать ведь самой приходилось.
— Родильный дом я хочу поставить. Здесь при Берграде. Чтобы бабы со всей округи, будучи на сносях, в него съезжались. Рожали там под присмотром. И потом уже расходились по домам. Содержать его буду я. И рожениц, и ведьм, и помощниц. Кормить, поить, дрова давать, и одежду.
Ведьма задумалась, не отвечая.
— Про мое предложение ставить укрепленные поселения родовые слышала?
— О них вся округа только и жужжит. Даже за Припять ушло. — ровно ответила она.
— По моей задумке в каждом таком поселении надобно иметь ведьму Мары, чтобы лечить да провожать на тот свет и ведьму Зари для встречи. На полном содержании обитателей. Пятнадцать-двадцать семей, мыслю, двух женщин смогут прокормить. И еще ведунов, но то уже вас не касается.
— Ты хочешь. Это я услышала. А что роща хочет?
— А роща сказывает, что вас нет. И брать неоткуда. Дарью я вон озадачил. Три вдовы в ученицы взяла, да уже пять девочек. Крутятся — помогают. Книгу пишет о знаниях своих, чтобы молодых ведьм ею снабдить. Но то — ведьма Мары. А расплодить ведьм Зари без тебя никак. Что скажешь?
— Подумать надо. Посоветоваться.
— Думай. По весне, коли согласишься, начну ставить родильный дом, а рядом лечебницу. Первый тебе отдам, второй — Дарье. Все ж помощь тебе ее может пригодиться.
— Это еще в чем?! — насупилась ведьма Зари.
— О родильной горячке ведаешь?
— Бывает такая. — кивнула она. — А ты отколь про нее знаешь?
— Я много что знаю. И ведаю, как сильно уменьшить ее появление. И Дарья знает — это ее дела. Ибо младенец все же живой. И вам рука об руку надо с ней за него бороться. Хотя детей и иначе пользовать надо. Хрупкий, малый совсем. Многое совсем иначе.
Рада пожевала губы.
— Что? Не нравится?
— Да отчего же? Ежели сумеем извести горячку ту, то дело славное. Знал бы, скольких она на костер отправила. Но где учениц мне брать, коли соглашаться? Служба Заре — тяжелая служба. Отказ от всего естества женского ведь. Даже если ты кормить станешь, все одно — тяжело. Очень.
— Ты умеешь определять тех дев, которые родить не сумеют, али понести?
— Это не всегда просто. — не сразу ответила Рада, долго размышляя.
— Но возможно?
— Ежели за девицей посмотреть — да. Так-то разом и не скажешь, хотя и такое бывает, но не очень часто.
— Так ты таких выискивай. И в ученицы бери. По всем родам спрашивай. Езди поглядеть. Приглашай.
— Да кто же дочь отпусти? — фыркнула она. — Даже не способная рожать по делам пользительна. Таких часто второй женой берут. Взамен умершей. Чтобы за детьми присматривала, да хозяйство вела.
— А если выкуп за такую положить?
— Если мало — не дадут, если много — здоровых станут пытаться спровадить.