Саженец
Шрифт:
Все сломал Септимий Каракалла, который в 212 году даровал всем свободным людям Римской империи полное гражданство. Из-за чего произошло две фундаментальные катастрофы.
Прежде всего утратила всякий престиж военная служба. Ведь если в легионах служили только граждане за землю, то в ауксилиях «тянули лямку» за гражданство. И эти самые ауксилии никогда не опускались ниже половины от численности вооруженных сил, выступая основным инструментов войны. Просто потому, что легионы было жалко раздергивать на текучку и излишне
А тут раз — и все сломалось.
Не только с мотивацией. Нет. Это лишь половины беды. Куда хуже то, что эта реформа спровоцировала резкий рост военных расходов. Ведь многочисленным ауксилиям теперь требовалось платить как гражданам. А легионеры хотели больше, хотя теперь они фактически ничем не отличались. Ну и пошел виток за витком. Став еще одной базовой причиной катастрофой III века, наравне с кризисом ликвидности. Ведь для покрытия стремительно вспухающих платежей по армии правители стали постоянно прибегать к порче монеты, спровоцировав сильную инфляцию[3], которая, как известно, катастрофа для любой производящей экономики и рай для спекулянтов, особенно фондовых.
Ну и связи посыпались.
Модель «патрон — клиент» просто рухнула. И начался откат к землячествам. Из-за чего уже к концу III века единое экономическое пространство, которое бурно развивалось в I-II веках распалось. И началась эпоха борьбы региональных элит и распад политического единства вслед за утратой интегральных экономических интересов. Также в полный рост пошло обострение по этническим и культурным маркерам, так как романизация большей части империи оставляла желать лучшего[4].
Северы в принципе оказались теми еще «гениями», запустившими, по сути, необратимые процессы распада империи. Но это «счастье» пока не наступило. А сейчас Путята поставил командира векселяции в сложную ситуацию.
Кем являлся отец Беромира по римским законам? Правильно, перегрином, приходящимся клиентом тому самому работорговцу, который его отпустил. И вот он пожелал, чтобы его дочь вышла замуж за гражданина. А такое не поощрялось, мягко говоря. Просто чтобы не порождать юридических коллизий.
Случалось.
Да.
И легионеры, бывшие гражданами, вполне обрастали по границам «не санкционированными» женами. Но чем выше был социальный статус гражданина, тем труднее становилось на такое «закрыть глаза».
А тут целый купец из Александрии.
Не только гражданин, а бизнесом владели только они, но и весьма состоятельный персонаж, публичный. Даже захоти он — проблем не оберешься. Просто из-за того, что конкуренты попробуют сыграть на этом и задавить.
Маркус потер переносицу, прошелся и снова повторил:
— Ты сам не понимаешь, чего просишь.
— Мой сын считает, что мы либо найдем какой-то способ примирения с этими купцами, либо нам придется готовиться к серьезным пакостям. Вроде того набега кельтов. И выдача его сестры замуж за сына
— Ты понимаешь, что дочь перегрина не может выйти замуж за гражданина? — наконец спросил центурион.
— Понимаю. — кивнул Путята. — Но сын считает, что вам было бы неплохо придумать, как это сделать. Он прямо сказал: «закон, что дышло, как повернул, туда и вышло». И что вы мастера правильно все оформлять, если вам сие надобно особо.
— Хм. А сколько тебе лет от роду?
— Не могу сказать, — вполне искренне ответил Путята.
— Почему?
— Счету не обучен.
— Угу. Понимаю. И на что ты пойдешь ради того, чтобы выдать свою дочь за купца из Александрии?
— Ты чего? — вклинился Маркус удивившись.
— Это ведь действительно решило бы очень многие наши проблемы. Тем более что нас уже открыто предупредили, чтобы мы не увлекались. Почему нет?
— Но он же варвар! — воскликнул торговец. — Совсем неотесанный! Так не принято поступать! Да и его дочь ведь совсем не привычна к нашим манерам и нравам.
— Дочь год к ним приучали. — возразил центурион.
— Это безумие! Надеюсь, ты не сам это станешь решать?
— Разумеется. Дело слишком серьезное и без разрешения со стороны Маркуса Понтия Лелиана, а может и Самого, претворять в жизнь его не стоит. Но для этого нужно его согласие, — кивнул глава векселяции на Путяту.
— Согласие на что? — с напряженным видом переспросил он.
— На твое усыновление, — максимально серьезно произнес центурион…
[1] Римская картография для своих лет была достаточно продвинутой, хотя и безгранично далекой от современной традиции. Пропорции и геометрия территорий почти не соблюдались, из-за чего многое было трудно узнаваемо. Единственной развитой областью «картографии» были итинерарии, которые вообще часто представляли собой обычный список с информацией о дорогах, расстоянием между населенными пунктами и так далее. Первую карту всей Римской империи создал Марк Випсаний Агриппа на рубеже I века до н.э. и I века н.э., но она была предельно упрощенной и неинформативной. Из-за чего подход к картографии Беромира и произвел на Марка Аврелия неизгладимое впечатление.
[2] Эмансипация — это отказ от социальных зависимостей в целом.
[3] Между 200 и 300 годами нашей эры инфляции Римской Империи составила 15 000%. Такая страшная инфляция усугубила и без того нарастающий кризис ликвидности.
[4] Это стремительно нарастающая дискретизация и распад привели в III веке н.э. поискам нового маркера идентичности, каковым в итоге выступило христианство. Должно было выступить. Потому как по факту оно не остановить распад, а его усугубило и ускорило.
Часть 3