Сбежавшая невеста дракона
Шрифт:
— А я повторяювам, Аренберг, что у вас нет никаких доказательств!
— Два свидетельства, произнесённые слово в слово независимо друг от друга, и найденная фальшивка — этого более чем достаточно для вынесения вердикта.
— Моя дочь не имеет никакого отношения к этой клевете! Кого вы слушаете? Двух безродных простолюдинок! Слово аристократки против слова оборванок!
Едва сдерживаюсь, чтобы не схватить её за короткую шею.
— Закройте свой поганый рот, графиня, вы сейчас
Морма захлёбывается словами и затыкается, осознав, что на этот раз перешла границу.
— Простите, лорд Арман, — выдавливает сквозь зубы. — Но у меня такое ощущение, что ваша будущая жена настроена против моей дочери и…
Сощуриваюсь, заставляя её снова умолкнуть.
— Ваша дочь, графиня, не так давно была поймана на попытке очернить репутацию моей невесты. И получила от меня внятное предупреждение: больше никогда не подходить к Софии. Не так ли, Урсула?
Подбородок Урсулы дрожит, глаза уже стеклянные. Она по-прежнему ломаной куклой лежит в кресле и только держится за свой амулет, как утопающий за соломинку.
— Что вы такое говорите, лорд Арман? Моя дочь бы никогда… Кто рассказал вам эту гнусную ложь?
— Ваша дочь. Прямо здесь, в этом самом кабинете.
Морма на миг теряется, а затем выпаливает:
— Вы надавили на неё! Как вам не стыдно?! Бедная девочка! Под таким напором кто угодно сломается и признается в том, чего не совершал!
Чувствую, как по скулам ползёт чешуя. С меня хватит.
Отпихнув графиню с дороги, я силой выдёргиваю Урсулу из кресла.
— Что вы делаете?! — пытается помешать мне Морма. — Отпустите мою дочь!
Коротко взглядываю на неё, и она в ужасе шарахается прочь, увидев проступающего в моих чертах Зверя. Урсула визжит и извивается, пока я тащу её к Принимающей Чаше.
— Заткнись, — обрываю вопли одним хлёстким приказом. — Клади амулет.
Урсула сотрясается в моих руках. По её щекам в три ручья струятся потоки слёз.
— Нет, Урсула!
Разворачиваю Урсулу так, чтобы она не видела мать, и прожигаю свирепым взглядом.
— Клади. Амулет. В Чашу.
Трясущейся рукой та тянется к камню и медленно снимает с шеи. Хватаю её за запястье, принуждая занести ладонь над Чашей.
— Пальцы.
Плач переходит в громкие надсадные рыдания, когда она разжимает кулак и камень со звоном падает на дно Чаши. Вначале он возвращает свой настоящий серый цвет, а затем медленно погружается в каменное днище, исчезая навсегда.
Только теперь выпускаю Урсулу, отталкивая от себя. Она падает в объятия матери.
— Магический контракт расторгнут, — отрезаю уничижительным тоном. — Вам двоим здесь больше не место.
Морма вскидывает покрасневшее, раздувшееся от гнева лицо.
— Я этого просто так не оставлю… Клянусь, вы ещё пожалеете!
— Вон! — рявкаю, оглушительно ударяя кулаком по столу. — Мерзавки! Вон отсюда!
Только
— Я пытался решить конфликт спокойно, но подозревал, что уйти тихо графиня не согласится, — подаёт голос Аренберг. — Не удивлюсь, если она действительно попробует искать защиты у лорд-канцлера.
— Пусть попробует, — бросаю презрительно. — Я больше не намерен скрывать, что София — моя Истинная. Стоит Морме раскрыть рот, и все узнают, что её дочь несколько раз пыталась причинить вред моей будущей жене. Так что в их интересах сидеть молча.
Покидаю кабинет Аренберга, пребывая в спокойном равновесии. Мысль о том, что основная угроза Софии устранена, умиротворяет. Ловлю себя на этом странном ощущении. Разве не в моих интересах было, чтобы Софию отчислили за нарушение правил? Я мог надавить на Аренберга, чтобы тот «поверил» в версию Урсулы. Тогда София наконец-то досталась бы мне.
Но какой ценой?
Она бы никогда мне этого не простила.
Мне неизвестно, в каком состоянии сейчас метка Истинности на её руке. Знаю только, что связь ещё не разорвана до конца. Но лишь один неверный шаг с моей стороны, и я потеряю Софию навсегда.
Я не могу этого допустить.
Глава 39. Отчислена
Ректор приглашает Амалию сесть, а меня просит пройти в соседнюю комнату. Здесь всё заставлено книжными шкафами, на стенах висят географические карты с разными непонятными пометками, а столы завалены всевозможными магическими предметами.
А ещё… находясь здесь, я не слышу ни звука из его кабинета. Скорее всего, Аренберг активировал какой-то артефакт, зная об особенности моего дара обострять слух. Очевидно, он хочет выслушать наши свидетельства и сравнить, насколько они окажутся схожи.
Рассказ Амалии занимает довольно много времени. Проходит больше часа, прежде чем мой амулет загорается ровным светом, что означает вызов к ректору.
Возвращаюсь в кабинет, когда оттуда выходит Амалия. Глаза у неё покраснели, на щеках заметны дорожки от слёз. Она пытается проскользнуть мимо, но я мягко останавливаю её, поймав за руку.
— Спасибо, — искренне говорю ей.
Амалия нервно дёргает губами, пожимает плечами и убегает, напуганная собственной решимостью. Бедняжка. Что же Урсула с ней делала, раз сумела так затравить? Даю себе слово следить за Амалией и больше не позволять причинять ей вред.
— Итак, мьес Лэнси, я вас внимательно слушаю, — говорит Аренберг, едва я сажусь в кресло.
Выкладываю неприятную историю во всех подробностях, начиная с момента, когда застала Амалию в кругу подружек Урсулы, и заканчивая тем, как последняя поменяла амулеты прямо перед появлением профессоров.