Сбежавшая невеста дракона
Шрифт:
От его пронзительного взгляда я почему-то смущаюсь.
Чего он хочет? Благодарностей за свой благородный поступок? Первый после череды унижений и страданий, которые заставил меня пережить. Да и действительно ли он повлиял на решение ректора отчислить Урсулу?
Пристально смотрю в его янтарные глаза, ожидая, что вот-вот Алвар сократит расстояние, по-хозяйски схватит за талию и силой возьмёт свою награду. Он уже знает, что принуждать меня против моей воли покинуть Академию чревато разрывом связи, но
Невольно напрягаюсь, но Алвар по-прежнему лишь взирает на меня.
Так мы и стоим в странном молчании друг напротив друга посреди пустынного коридора.
— Рад видеть, что ты в порядке, — разрезает тишину его негромкий голос.
Я даже вздрагиваю. Не от неожиданности, а от того,чтоикакон сказал. Понятия не имею, как себя вести стакимАлваром.
— Э-э… спасибо, — наконец неловко выдавливаю я.
Он едва заметно кивает.
— Урсула тебя больше не побеспокоит. А завтра… Впрочем, ты сама узнаешь.
Он как будто хочет шагнуть ко мне, но вместо этого бросает:
— Спокойной ночи, София, — и… проходит мимо.
Я в таком шоке, что оборачиваюсь и долго-долго смотрю ему вслед. Что это сейчас было? И неужели он и правда каким-то образом причастен к отчислению Урсулы?
Поглощаемая размышлениями, иду в комнату. Так странно. Разве не был бы Алвар рад, если б ректор меня исключил? Он ведь мог легко надавить на Аренберга, чтобы тот записал нарушение правил на мой счёт. Правда, в таком случае он рисковал заиметь разорванную Истинную связь…
Только ли это заставило Алвара на время смирить свою гордыню? А может, он играет со мной? Решил изменить тактику, прикинуться терпеливым и галантным? Думает, я сразу всё ему прощу, если он превратится в моего отважного спасителя?
Унижение, испытанное в тот ужасный, кошмарный день. Крах девичьих надежд, разбитое сердце, разрушенное доверие. Попытки завладеть мной, будто я племенная кобыла или безвольная ценная вещь, а не человек с чувствами и желаниями. Отношение ко мне как к расходному материалу, как к способу возвыситься.
Горько усмехаюсь. Можно подумать, сейчас что-то изменилось! Я по-прежнему лишь трофей, о безопасности которого он и позаботился, убрав прямую угрозу.
Вхожу в комнату, погружённая в себя, и, не глядя, плюхаюсь на кровать. Раздаётся странный шум, будто шелест бумаги. Отодвигаюсь в сторону. На покрывале лежит тонкий пергаментный конверт. На лицевой стороне отчётливо написано: «Для Софии Л.» Что это? Оливия, что ли, оставила?
Раскрываю конверт и вынимаю сложенное вдвое послание.
«Если хочешь узнать про своих родителей, приходи сегодня в полночь
Едва успеваю прочитать, как пергамент вспыхивает в моих пальцах и осыпается на колени кучкой пепла. Руки у меня дрожат, пульс подскакивает, отдаваясь в висках. Между рёбер словно вставили железный штырь.
Заставляю себя дышать ровнее, чтобы успокоиться. Это просто чья-то злая шутка. Наверняка! Иначе быть не может. Но кто? Зачем?
Беру конверт, решительно намереваясь отправить его в урну, но вдруг замечаю, что в нём лежит что-то ещё. Какой-то твёрдый предмет.
Вытряхиваю неизвестное нечто из конверта. Сердце подпрыгивает к горлу. На мою раскрытую дрожащую ладонь падает маленькая золотая пластинка на тонкой золотой цепочке. Трясущимися пальцами переворачиваю её и сквозь навернувшиеся на глаза слёзы читаю выгравированное имя: «София».
Та самая пластиночка, о которой мне рассказывала тётя Дора! Украшение, что висело на моей шее в день, когда они с дядей Хью меня нашли! Откуда…
Щелчок дверной ручки заставляет встрепенуться. На принятие решения не больше секунды. Быстро стряхиваю с колен остатки пепла, прячу украшение в карман, одновременно снимая в кулаке конверт и смаргивая не успевшие выкатиться слёзы. Придаю лицу непринуждённое выражение, улыбаясь вошедшей Оливии.
Спустя несколько часов, лёжа в кромешной темноте с широко распахнутыми глазами, отсчитываю про себя удары сердца. Аккуратно поворачиваю голову. Дыхание Оливии ровное. Она давно спит.
Часы бьют половину двенадцатого. Скоро полночь.
Осторожно откинув одеяло, спускаю ноги с кровати. Проникающий сквозь окно холодный лунный свет помогает не споткнуться, когда я стягиваю со спинки стула пиджак и юбку и быстро надеваю прямо поверх ночной сорочки. Сую ноги в обувь и на цыпочках покидаю комнату. Зачарованный амулет остаётся сиротливо лежать на тумбочке.
В коридоре тихо и сумрачно. Свет приглушен на ночь, но его достаточно, чтобы не заблудиться. В ночной тишине крадусь по спящей Академии, заставляя умолкнуть вопящую интуицию. Я бы не пошла. Не поверила бы. Но пластинка… Я так давно мечтаю узнать хоть что-то о маме и папе! Живы они или нет? Почему отказались от меня?
Благодаря обострившемуся слуху без проблем добираюсь до входа на башню, успешно избежав встречи с кем бы то ни было. Ещё несколько тягучих минут, и я толкаю толстую деревянную дверь, входя в округлую комнату с широким каменным балконом без остекления.
Морозный ноябрьский ветер проникает сюда беспрепятственно, и я зябко ёжусь, обнимая себя за плечи.
— Эй! — зову дрожащим шёпотом. — Есть кто? Это я, София. Я пришла за ответами.
Тишина, только ветер завывает под крышей.