Сборник всяческих анекдотов
Шрифт:
член КПСС, но еврей.
Встречаются двое:
– Извините, сколько времени?
– А скоко вам надо?
– Сара Исаковна, вы слышали, вчера у мужа Фимочки вырезали
гланды?
– Бедная девочка, она так хотела иметь детей.
– Ты знаешь, теперь я пришел к убеждению, что у нас в Одессе
есть сотни способов очень много заработать. Но только один из них
– честный.
– Очень интересно, какой?
– А откуда я знаю?
На
– Почему лимон?
– Сто рублей.
– Почему так дорого?
– Потому что это не лимон, а лимонка.
– А гранат почем?
– Тоже сто. Потомку что не гранат, а граната.
– Хорошо, беру.
– А деньги?
– Вместо денег возьми мой торт.
– На кой черт мне твой торт?
– Да ты послушай, как тикает! Это же не просто торт, а
осколочный...
На одном из перекрестков Одессы скопилось много народу.
– Почему собралось столько людей?
– спрашивает прохожий, - что
случилось?
– Ничего, но каждый хочет убедиться в этом лично.
– Рабинович, вам не кажется, что ваш попугай немного картавит?
– Ничего удивительного - у него и нос с горбинкой.
– Товарищ Рабинович, мы вынуждены вас уволить.
– Да я же по паспорту русский!
– Вот именно поэтому - мы уже уволили десять евреев, надо же
когда-нибудь уволить и русского!
Начальник отдела кадров задумчиво смотрит на Рабиновича:
– Вы нам по профилю не подходите.
Рабинович пришел в магазин:
– Мне, пожалуйста, сто комплектов портретов членов Политбюро.
– Зачем вам столько?
– Видите ли, я получил визу и хочу открыть в Тель-Авиве тир.
Натовский генерал приехал с визитом в Израиль. В сопровождении
израильского генерала осматривает военную технику. Мимо проходит
солдат, не отдавая приветствия. Натовский генерал:
– Я вижу, дисциплина у вас хромает.
Израильский генерал откликает солдата:
– Мойша, ты почему не здороваешься? Я тебя чем-нибудь обидел?
Банкир Кон показывает знакомому свой только что отстроенный
особняк:
– Вот тут салон... тут спальня... тут кабинет... А в этой
большой столовой на первом этаже может одновременно сесть за
стол - не приведи Господи!
– 50 человек.
Дряхлый, но богатый банкир Айзерман женится на молоденькой.
Приходит к врачу и просит:
– Доктор, сделайте, пожалуйста, так, чтобы мое супружество было
не только формальным.
Врач осматривает его и говорит:
– Увы, вам уже ничего не поможет.
– А пчелиное молочко?
– Господин Айзерман, я могу прописать
могу даже сделать так, что вы начнете жужжать. Но жалить - это уж
извините!
На приеме у банкира Гольдберга встречаются бывшие компаньоны,
Коац и Кон. Гольдберг:
– Господа, позвольте, я вас представлю друг другу.
Кац (Кону):
– ЧСвинья!
Кон (Кацу):
– Подлец!
Гольдберг:
– А, так вы уже друг друга знаете!
Банкир Кон вручает бедному еврею конверт со сторублевой бумажкой
и говорит:
– Бери и благодари Господа, ибо все делается по воле его!
Узнав об этом, жена бедняка замечает:
– Если Кон по поручению Всевышнего дал нам сто рублей, сколько
же он оставил себе за посредничество?
Зильберштейн, страховой агент, уговаривает Гольдберга
застраховаться:
– Господин Гольдберг, если, к примеру, вы сломаете руку, то
получите двести рублей; сломаете ногу - триста; а если вам
посчастливится сломать хребет - ну, тогда вы богач!
Изя сидит за прилавком. Пора закрывать лавку, а клиентов все нет.
В последнюю минуту вбегает молодой человек, бросает на прилавок
гривенник, хватает конверт за копейку и выбегает, не ожидая
сдачи. Дома жена спрашивает:
– Ну, какрой сегодня был оборот?
– Оборот так себе. Зато доход колоссальный!
Хаим с Натаном возвращаются домой поздно вечером. Вдалеке они
замечают двух подозрительного вида субъектов.
– Знаешь что, - говорит Хаим, - давай перейдем на другую сторону,
их-таки двое, а мы одни.
В еврейском местечке жандармы обыскивают дома в поисках
призывников, уклоняющихся от службы в армии. Старик Рабинович
нервничает и просит семью спрятать его в погребе.
– Тебе-то чего боятся, в твои-то годы?
– успокаивает его жена.
– Да? А генералы в армии уже не нужны?
На еврейском кладбище мать хоронит малолетнего сына, причитая:
– И попроси, сыночек, Господа, чтобы Сарочка вышла замуж. И еще
попроси у него, чтобы дядя Хаим выздоровел. И чтобы Натана не
взяли в солдаты...
Наконец стоящий рядом могильщик не выдерживает:
– Послушайте, почтеннейшая, если у вас столько дел к Господу
Богу, надо было идти самой, а не посылать несмышленого
мальчика.
– Двойра, наша тетя Рахиль умерла, вот письмо из Америки.
– Ах, какое несчастье, какое несчастье!
– Погоди. Она завещала нам пять тысяч долларов...
– Ах, дай ей Боже здоровья!