Сбывшаяся мечта
Шрифт:
– Как же она доносит двоих, сама еще совсем девочка, как бы худа не было.
Юрий Будаевич цыкнул на нее:
– Что ты говоришь, все будет хорошо.
А у самого в голосе слышалась тревога.
Тревога оказалась не напрасной, к шести месяцам у Оли стали сильно отекать ноги, она еле-еле передвигалась по квартире, живот стал большим и, казалось, тянет ее вниз, так что Оля всегда ходила, наклонившись вперед. Доржо, глядя на любимую, не мог найти себе места.
– Лучше бы мы повременили, пока она не окрепла, года два-три, – как-то вырвалось у него за чаем.
Ольги дома тогда не было, она в очередной раз лежала в больнице на сохранении.
Все с утра не могли найти себе места. Римма, которая тоже была на сносях, не приехала, Доржо с родителями и зятем Михаилом поехали в больницу. На лестничной площадке им встретилась баба Ира, которая поинтересовалась здоровьем Оли.
– Неважно себя чувствует Оленька, – неожиданно заплакала Эмма Сергеевна, которая не спала ночами, переживая и за невестку, и за дочку. – Сегодня кесарить будут, врачи сказали, семь месяцев есть, так что большая вероятность, что ребенок или дети, выживут.
– Нда, будем надеяться. Бедная девочка. А к ламе ходили? Молились? – неожиданно спросила старуха.
Все невольно смешались, отвели взгляд.
– Ладно, все понятно, – поспешно сказала соседка, торопливо попрощалась и пошла к себе.
Все направились к машине и вскоре были у больницы. К Оле их не пустили, сказав, что готовят к операции. И потянулись мучительные часы ожидания. Все вчетвером больше молчали, лишь изредка обмениваясь репликами. И каково же было их удивление, когда неожиданно из-за угла появилась баба Ира, которая с торжественным лицом прошла мимо них и зашла в ординаторскую. Все медработники здоровались с нею, чувствовалось, что здесь ее знают. Родители, конечно, знали, что Ирина Андреевна всю жизнь проработала в роддоме акушеркой, поэтому их ничто не удивило, в отличие от молодых. Через пару минут баба Ира вышла в белом халате и направилась в сторону, где находилась операционная. Она пробыла там недолго, вернулась и присела рядом. От нее приятно пахло какими-то травами, скорее всего благовонием, догадались родители.
– Уфф, успела, – довольно сказала баба Ира. – Я была у ламы, он сказал, что все очень плохо, но если успеть прочитать молитву на благополучное разрешение от бремени, а потом до операции обмыть аршаном и окурить благовониями, все должно быть хорошо.
Огорченные родственники не стали придавать большого значения словам старухи, они по-прежнему не верили в бога, никогда не ходили ни к ламам, ни к шаманам, которые только начали появляться тогда.
Через некоторое время вышел врач и сказал, что все окончилось благополучно.
– Поздравляю, у вас близнецы, два мальчика.
Доржо, услышав такую хорошую новость, потерял дар речи. Все дружно бросились его поздравлять, позабыв об Ольге.
– А как Ольга? – вдруг громко спросила Ирина Андреевна.
Всем стало неловко, все враз умолкли и повернулись к врачу.
– С роженицей все в порядке. Конечно, она пролежит у нас не одну неделю, пока сама не восстановится, и новорожденные тоже. Но жизни ничего не угрожает. А теперь идите домой, все равно она будет спать.
…Олю с малышами выписали лишь через месяц. Доржо, родители, истомившиеся ожиданием, поднялись ни свет ни заря и задолго до выписки были уже в больнице. Приехала и Римма, которая тоже хотела встретить невестку и племянников, и Аня с папой. В руках у женщин цветы, купленные
Что и говорить, с рождением близнецов жизнь круто переменилась в семье. Всюду можно было наткнуться на пеленки, распашонки, подгузники покупались пачками за раз по десять штук (вместо подгузников использовали женские гигиенические прокладки), бутылочки, соски-пустышки. Словом, все вертелось вокруг малышей, которым дали имена Баир и Баин. Баир был беспокойным, больше бодрствовал, и поэтому требовал к себе больше внимания, нежели Баин, который спокойно спал от кормления до кормления. Молока у Оли было много, груди стали большими, «как у дойной коровы», шутил Доржо. Ночью дети спали спокойно, оба по шесть-семь часов, и Оленьке удавалось отдохнуть за ночь. Днем с нею непрерывно была Эмма Сергеевна, которая ушла с работы, чтобы помогать невестке. Жили они дружно, Эмма Сергеевна, помня, как несладко живется родной дочери Римме со свекровью, всегда старалась быть хорошей матерью Оле. Никогда ее не корила, всегда вставала на ее сторону, если возникали спорные моменты. И за это ей глубоко благодарны были не только Оля, которой Эмма Сергеевна заменила родную мать, но и Доржо.
– Мама, если бы ты только знала, как я тебя люблю, – вырвалось как-то у него после того, как мать отругала его за то, что он не выполнил просьбу жены, забыл купить витамины. – Спасибо тебе за Оленьку, спасибо огромное.
Так, спокойно и размеренно, протекала жизнь, мужчины работали, зарабатывали деньги, женщины ухаживали за малышами.
Примерно через год с небольшим после рождения близнецов первой тревогу почувствовала Эмма Сергеевна. Уж очень похудела невестка, одни глаза остались на ее лице. Поначалу все приписывали кормлению детей, ведь малыши кормились материнским молоком до года, почти без прикорма. Молока хватало, дети росли здоровые, крепкие. Но вот прошло два месяца, как Оля перестала кормить детей грудью, но все никак не могла набрать вес. Она не только не набирала, а наоборот, худела все больше и больше. Затем у нее пропал аппетит, ела совсем мало.
– Что-то неладное с доченькой, – как-то сказала мужу Эмма Сергеевна, – ничего не ест, похудела, все чаще ее в сон клонит, обессилела она.
– Да. Я тоже заметил, что она ничего не ест, – ответил муж, – может, нам ее по путевке отправить куда-нибудь отдохнуть, развеяться, вместе с Доржо, а я возьму отпуск и помогу тебе с малышами.
– Какая хорошая мысль, дорогой, – заулыбалась Эмма Сергеевна, – завтра же позвоню Доре, она поможет.
Уже через несколько дней у них на руках были путевки на курорт. Молодые, услышав, что родители устраивают им отдых, были очень довольны. Правда, они были немного смущены, мол, вам, старикам отдохнуть надо от нас, а тут вы нас отправляете.