Счастье Ангела

Верная Анна

– Да, и это очень осложняет весь процесс лечения. Но опять же, я уверен, что мы со всем справимся. Остальные внутренние органы целы. И это очень хорошо. Думали сначала, что у Руслана разорвало селезенку, но слава Богу, наши опасения не подтвердились.

Орган удалось спасти. Про множественные гематомы, ушибы я промолчу. Это не самое страшное. У него также переломы обеих рук. И сломана челюсть, разговаривать он тоже пока не сможет. Как и нормально есть. Но из хорошего — нет перелома позвоночника.

То

есть пусть вначале он и будет передвигаться с помощью костылей, но опять это все временно. Самое печальное — у него раздроблены все пальцы. Мы пока сделали только перевязки.

Нам нужен лучший нейрохирург. Его не случайно били именно по пальцам…

Вижу, как доктор собирается с мыслями, подбирает слова.

– Дело в том, что Руслан в любом случае не смог бы себя сам защитить. Пальцы ему отбили намного раньше до остальных увечий. Их ломали и скорее всего… Скорее всего по ним били или кувалдой или молотком. Там… У Руслана они…

– Мам! Мамочка!
– чувствую, что меня подхватывают чьи — то сильные руки.
– Илья, держи маму. Мам, мам.
– плачет Еся, - Не отключайся, мам, пожалуйста.

– Ангелина Алексеевна!
– начинает доктор с беспокойством.

– Все в порядке… Со мной… Со мной все намного лучше, чем с моим сыном.
– прикрываю глаза.

– Мы решили не лезть и не делать операцию на пальцах. У нас отличные нейрохирурги, но… Но возможно после нашего вмешательства Руслан так и не восстановится полностью. Я знаю одного единственного лучшего в мире нейрохирурга.

Сейчас он в Мюнхене, мы связались с ним. И он уже летит на частном самолете сюда. Через несколько часов он будет уже здесь. Поверьте, он волшебник в нейрохирургии. Эрих сделает все в лучшем виде. Соберет все по кусочкам. Поверьте, Ангелин, и следа никакого не останется.

– Любые деньги… - начинаю я, но доктор не дает договорить.

– Ангелина Алексеевна! За это даже не думайте. Весь наш персонал помнит и чтит память вашей семьи. Для нас каждого честь помочь вам. Если у вас есть еще какие — нибудь вопросы…

– У меня есть просьба. Я хочу остаться здесь, рядом со своим сыном. Я хочу находиться с ним в одной палате.

– Ангелина…

– Я прошу вас, умоляю! Я все равно не уеду никуда. Мне хватит простого стула. Я просто мама, которая хочет быть рядом со своим ребенком.
– плачу я.

– Хорошо, я предупрежу персонал. В палате есть диван и все удобства.

Поворачиваюсь и сталкиваюсь с Марком взглядами. Сколько он так уже стоит? Но по всему видно, он услышал все, что случилось с нашим Русланом. На его лице тоже слезы, которые он и не спешит вытереть. Пальцы давно сжаты в кулаки.

Я молча подхожу к другу и обнимаю его. Не знаю, кто именно из нас больше нуждается в друг друге. Мы столько всего пережили за эти годы. Наши

сердца отдают бешеный ритм. Марк поглаживает дрожащей рукой мои плечи и продолжает молчать.

Его и самого очень сильно трясет. Я не спрашиваю, что случилось с Тимуром. Чтобы Марк ему не придумал, я во всем его поддержу.

Как я и просила, остаюсь в больнице. Прошу дочку привезти мои вещи. Она настаивает остаться со мной, но я против. Еся тоже нуждается в отдыхе. Да и мне будет спокойно, если она будет дома.

Прохожу к сыну в палату. Он спит, весь перебинтованный, вокруг него столько датчиков. Падаю на колени рядом с ним и слегка касаюсь его руки. Как ни стараюсь, но плакать начинаю гораздо сильнее.

– Прости меня, сыночек, прости.
– пытаюсь глушить свои стоны, похожие скорее на нечеловеческие вопли. Дотрагиваюсь до его личика, касаюсь его губ, бровей.

– Прости.
– повторяю тысячный раз. Так на коленях на полу, держа сына за руку, я и засыпаю, молясь за здоровье своего ребенка.

Следующие дни были похожи один на другой. Руслан большую часть времени был под обезболивающими и почти сутками спал. Операция на пальцах прошла успешно. Врач и правда сотворил настоящее чудо.

Вся чувствительность и подвижность вернулись. Но каждый день у Руслана брали все новые анализы, сравнивали показатели. Сынок на радость шел быстро на поправку.

Еся привезла его любимые книги, которые я также читала ему постоянно. Дочка с Ильей приезжали каждый день. Я до сих пор так и не поговорила, не поблагодарила за все этого парня. Сейчас для Еси он настоящая опора.

Я вижу, что он все дни проводит вместе с ней, не отходит от нее ни на час. Оставляет только на ночь. Ее синяки уже почти сошли. Марк тоже намного стал лучше выглядеть. Чтобы его отвлечь, и он не сидел сутками со мной, я поручила ему несколько дел из фонда.

Марку тоже необходимо отвлечься. Хотя явно была бы его воля, он бы со мной поселился в одной палате. Катетер Руслану сняли только к концу второй недели. В общем все анализы врачам очень нравились.

И если физическое состояние Руслана понемногу приходило в норму, то вот с психическим были явные проблемы. Первую неделю он не мог со мной разговаривать из — за сломанной челюсти.

Но вот потом, когда потихоньку начал кушать и сам отвечать на вопросы врачей, от меня всегда отворачивался. Я его не торопила, старалась, чтобы он не тратил свои силы на меня. Мы успеем еще все наверстать.

Вот и сейчас обтираю его тело, но он останавливает меня.

– Мам.
– хрипло, откашливаясь, произносит сынок.

– Руслан! Тебе плохо? Болит что — нибудь? Позвать врача? Сейчас, я сейчас!
– говорю невпопад.

– Мам!
– бережно касается моей руки.
– Не надо никого!