Счастье для Хулигана

Мирная Настя

Дышим как чёртовы марафонцы, сидя на полу тёмного коридора. Из тонкой розовой щёлки вытекает моё семя. Дианка ловит мои руки и накрывает мокрыми ладошками.

— Это не просто секс, Диана. Между нами никогда ничего не будет просто.

Глава 11

Как выбраться из этой ловушки?

Я хотела всего лишь защитить сердце, а в итоге продала дьяволу душу. Дьяволу, который медленно выкачивает из меня все воспоминания о последних трёх годах моей жизни. А самое опасное то, что я ему это позволяю. Мне просто хочется

забыть о том, как жила без Северова, и продолжить с того, на чём мы остановились двенадцатого апреля две тысячи двадцать третьего года. Стереть всё под ноль. Разрешить Егору склеить разбитое им же сердце и снова вложить ему в руки. Навсегда. Вот только я не могу разрешить себе забыть. Я должна помнить, что если он снова исчезнет или предаст, то это будет конец.

И я подумаю об этом. Завтра. Тогда же и решу, как расхлёбывать последствия своего решения вернуться и отдаться Егору. И как выкручиваться из "просто секс". В одном уверена точно — вместе нам не быть. Никто не защитит меня, кроме меня же самой. Как бы мне ни хотелось полностью подчиниться воле сердца, не имею на это права.

Но об этом я буду думать завтра. Сегодня я буду принадлежать Егору Северову, как когда-то. Но и взять от него собираюсь не меньше, чем отдаю. А именно — душу. Раз он выдрал мою, то взамен заберу его.

Закрыв глаза, разгоняю все мысли и откидываюсь спиной на мокрую крепкую грудь. Опускаю голову на плечо, сгребая терзающие мою грудь пальцы ладонями. Гора проводит губами по виску, всё ещё стараясь отдышаться. Вся моя кожа покрыта мурашками.

— Встать можешь? — сипит мне в ухо, обжигая раздробленным дыханием.

Подтягиваю ноги к груди, но, едва приподнимаясь, опять заваливаюсь обратно.

— Не ударилась?

Поднимаю голову, ныряя в проклятую бирюзу, и… смеюсь. Громко. Звонко. Искренне. Счастливо. Так, как не смеялась уже несколько лет. И Егор не отстаёт. С хохотом заваливает меня спиной на пол и слизывает с моих распухших губ кровавые капли.

— Дикарка… — выдыхает, вжимаясь стояком в бедро.

— Да… — отбиваю так же тихо, шире разведя ноги в стороны.

Он проводит головкой между половых губ, размазывая смазку и сперму, о которой я тоже подумаю завтра. Прижимается ртом к моим губам и рвано дышит, но не целует. Это делаю я. Оторвав от пола тяжёлые руки, закидываю на шею и ныряю языком в его ротовую. Северов со стоном обводит его своим, толкаясь членом внутрь меня. Заполняет до отказа пустоту не только тела, но и сердца.

После первого безумия лениво раскачивает бёдра, не переставая целовать. Я глажу его спину и плечи, нащупывая пальцами кривые изломы шрамов.

Почему он всё же не говорит, что случилось?

Гора отрывается от моего рта, глядя в глаза. В его зрачках столько вины и сожаления за недавнюю дикость плещется, что я просто не могу этого выдержать. Запускаю пальцы в волосы и притягиваю его голову обратно. Но Егор отводит её в бок и скользит губами по щеке, скуле, шее. Оставляет десятки, а может и сотни влажных поцелуев. Сначала он клеймил моё тело грубостью, укусами, засосами. Сейчас же нежностью ставит своё клеймо на сердце.

Я не то что телом управлять не могу, мысли не контролирую.

Я проваливаюсь в любовь к человеку, которого не должна любить. И я не должна быть сейчас здесь. С ним. Но вместо того, чтобы оттолкнуть его и уйти, пока ещё не поздно, закидываю ноги на его поясницу и поднимаю таз навстречу его медленным глубоким толчкам.

Твёрдый толстый член Северова доставляет такое удовольствие, какое не может ни один другой. Погружает в томную негу экстаза.

Да и какой смысл отрицать? С любимым мужчиной просто не может быть иначе. Он был моим первым. И он навсегда останется моим единственным. Пусть ему я никогда не признаюсь в этом, но секса с другими у меня не было. Я просто не смогла. Как только дело заходило дальше поцелуя, я сразу выжимала тормоз и сбегала.

Когда Егор требовал ответить, когда в последний раз у меня был секс, чуть не сказала: утром в день моего девятнадцатилетия. С тобой. Только, мать твою, с тобой!

Нельзя ему этого знать. Я и так уже натворила дел.

— Диана. — хрипит парень, прикусывая мочку уха. — Моя…

Подвернув губы, отрицательно качаю головой.

— Нет.

ДА! — орёт безумное сердце.

Его. — соглашается растёкшийся мозг.

Только его. — подыгрывает распалённое тело, крепче прижимаясь к стальному прессу.

— Моя, Дикарка. Моя. — рычит, глубже вгоняя в меня эрекцию.

Откидываю голову назад, ударяясь затылком в паркет так, что пульсирующая боль пробивает череп. С силой вгоняю ногти в плечи.

— Осторожнее, дурочка. — улыбается Егор, проталкивая руку и растирая ушибленное место.

Божечки… Да что же он такой нежный и заботливый? Пусть опять будет грубым. Пусть злится! Пусть делает больно физически! Только не ведёт себя так, будто мы вместе.

— Не надо. — шиплю, отворачивая лицо, когда он прижимается к губам.

— Только секс, да? — выбивает с иронией, будто воспринимает это всё всего лишь глупой шуткой.

— Да, Северов! Так что можешь не нежничать.

— Хорошо. Вот только я буду сам выбирать, как тебя трахать. — рычит он, сдавливая затылок и разворачивая моё лицо обратно на себя.

С тихим рычанием впивается жёстким поцелуем в мой рот. Зло проталкивает язык между сомкнутых губ. Прихватываю его зубами, чтобы остановить, но предательское тело не играет по моим правилам. Отвечаю. С несдержанным стоном веду по нему своим языком. Ласкаемся только кончиками. Осторожно, играючи, без напора.

Гора неспешно подаётся тазом назад, чтобы через мгновение с силой вогнать в меня раздутый похотью член. Откидываюсь на его руку, выгибаясь дугой. Принимаю его так глубоко, как только способна. Каждый рывок — взрыв эйфории. Лоно, не знающее других мужчин, теперь уже беспрепятственно позволяет Северову доставлять и получать удовольствие. Мягко обволакивает скользящую внутри плоть. Он двигается так медленно и долго, что я начинаю умолять ускориться и поднять меня на вершину.

— Нетерпеливая моя малышка. — раздаётся возле уха хрипловатый смех Егора, покрывающий щекочущими мурашками каждый миллиметр лоснящейся от пота кожи. — Перестань спешить куда-то. Я всё равно не отпущу тебя до самого утра.