Счастье для Хулигана
Шрифт:
Визг свистка на чайнике переключает меня с зарождающейся паники. Руки так дрожат, что пока заливаю воду в кружки, на столе образуется лужа из кипятка, а капли стекают на пол. Ставлю чайник обратно на плиту и бросаю на лужу полотенце. Дима, явно заметив, как меня трясёт, сам переставляет чашки на обеденный стол и за руку подтаскивает меня к стулу. Давит на плечи, вынуждая опуститься.
— Откуда эти следы, Диана? — высекает, проведя пальцами по моей шее.
Будто очнувшись ото сна, встряхиваюсь как собака и отталкиваю его руку.
— Ешь, Дим. Пока
Он возвращается на своё место, но к еде опять не прикасается.
— Слушай, я понимаю, что говорить об изнасиловании сложно, но ты не просто сотрудник, но и мой друг. Я так просто этого не оставлю. Ты знаешь того, кто это сделал?
Заливаясь краской до кончиков ушей, пусть и рвано, но всё же глубоко затягиваюсь кислородом и смотрю в янтарные глаза.
— Меня никто не насиловал. Я… Боже… Дим, я такого натворила. — признаюсь неожиданно даже для себя, пряча лицо в ладонях. Прочёсываю пальцами до макушки и развожу руки в стороны, убирая с лица волосы. Самойлов выжидающе сканирует меня. — Я переспала с бывшим. Не под наркотой. По собственной воле. Это его засосы. — выпаливаю на одном дыхании и упираюсь глазами в тёмную жидкость, стараясь не сгореть от стыда.
Он вздыхает и присвистывает. Повисает тяжёлая тишина, которая затягивается. Поднимаю на него затравленный взгляд, но он только качает головой и начинает, наконец, орудовать ложкой, приговаривая суп.
Замечаю, что он расслабился. Плечи чуть свернулись, а желваки больше не мелькают на скулах.
— Вкусный суп. — ухмыляется Димарик, доедая и ставя тарелку в раковину. — Значит, с бывшим и по собственной воле?
— Угу. — мычу, избегая встречаться с ним взглядами.
— Когда тебя увидел, то сразу подумал, что тот, кто накачал тебя, своего добился. Уверена, что это не он?
— Уверена, Дима. — прибиваю достаточно жёстко. — Я же сказала, что понимала, что делаю. Пока наркотики не выветрились, он ко мне не прикасался. — преуменьшаю, конечно, но и в подробности посвящать его не собираюсь. — Это к делу не относится.
Он на серьёзе кивает и делает глоток кофе.
— Если у тебя никаких сомнений, то в этом направлении рыть не буду.
— Этим занимается Северова. — вставляю, пусть и уверена, что он в курсе.
— Знаю. Но я тоже не собираюсь оставаться в стороне. Какая бы мразь это не сделала, на тормозах спускать не стану.
Какое-то время пьём кофе молча, бросая друг на друга настороженные взгляды.
— Так значит, у меня ни единого шанса? — лыбится лейтенант, но в глазах нет и тени улыбки. Отрицательно качаю головой. — А он у меня вообще был, Диана? — добавляет приглушённо.
Забиваю лёгкие до отказа и тихо отрезаю:
— Я правда надеялась, что у нас что-то получится, но теперь точно нет. Я просто не могу с тобой. Понимаешь?
— Любишь его?
Вскидываю на него полный отчаяния взгляд.
— Да, Дим. Но я совсем запуталась. Знаю только, что предлагать тебе попробовать построить отношения было ошибкой.
— Я, в общем-то, не удивлён. Это и без того было ясно. Думал, что если буду постоянно
— Давай закроем эту тему, пожалуйста. Мне надо время разобраться в себе.
Он согласно кивает.
— У тебя есть предположения, кто бы мог до такой степени на тебе помешаться, чтобы так рискнуть? — резко сменяет тему, звеня напряжением в сильном голосе. — Потому что у меня никаких. Не замечал, чтобы кто-то, кроме меня, так настойчиво к тебе подкатывал.
— Я тоже.
— Ты же не думаешь, что это мог сделать я? — сечёт с беспокойством в интонациях, цепляя мой расползающийся взгляд. В нём же видит сомнение. Ведь на самом деле никто не был так напорист, как он. Самойлов глухо выдыхает и сжимает в ладони мои пальцы. — Мне не было никакого смысла тебя накачивать. Чисто логически мне надо было просто согласиться на твоё предложение, а не отшивать. Какой мне смысл ставить на кон карьеру и свободу, если я и так мог тебя получить? Мне не надо только твоё тело, Дикая. Когда я говорил, что ты мне нравишься, это было правдой. Я хотел большего, чем мог получить от других. Я хотел, чтобы ты в меня влюбилась. Чтобы мы были вместе. В отношении тебя просто секс меня не интересовал. Мне нет нужды пользоваться возбудителями, чтобы затащить кого-то в постель. Веришь?
От его слов едва дышу. Сердце грохочет как взбесившееся. Я, конечно, догадывалась, что причина его отказа слишком странная, но неужели он в меня влюблён?
С трудом вынуждаю себя взглянуть в его открытое лицо. Сдавливаю в ответ его руку и улыбаюсь.
— Верю. Извини, если веду себя как идиотка. Я правда настолько запуталась сама в себе, что делаю глупости.
— Всё нормально, Диана. Тебе нужен был пинок, чтобы принять решение, и ты его получила. — с усмешкой тычет пальцем на мою шею.
— Дима, блин. — смеюсь, выдёргивая руку. — Мы сможем остаться друзьями? — выталкиваю с надеждой.
— Дружбы между мужчиной и женщиной не бывает, ты в курсе? — режет, не переставая улыбаться. — Поэтому, как только ты поймёшь, что с твоим "прошлым" тебе не по пути, я буду рядом, чтобы подставить плечо и жилетку, а потом успокоить в кровати. — подмигивает с недвусмысленным намёком.
Со смехом кидаю в него бумажку от конфеты. Он начинает несдержанно ржать, швыряя её обратно. Так и угораем, кидаясь мусором. Только теперь напряжение последних двух суток немного спадает и на душе становится спокойнее. По крайней мере, хотя бы Димарику я могу доверять.
— И кстати, — успокоившись, без шуток сечёт лейтенант, — я не шутил, когда сказал, что тебе надо оружие посерьёзнее. — кивает головой на молоток.
— А он чем плох? — непонимающе пожимаю плечами.
Включая полицейского, теряет всю беззаботность.
— Возьми его и замахнись на меня. — встаёт и подаёт мне молоток.
С опаской беру ручку и перевожу взгляд на Самойлова.
— А если я тебя ударю? — выпаливаю с сомнением.
— Не ударишь. Замахивайся. — абсолютно уверенно приказывает он.