Счастье

Чжэгю Ким

Вернулся он уже с Хван Мусоном.

Чо Гёнгу сел напротив больного и стал его осматривать.

— Вам, наверное, дорогой, пришлось изрядно помучиться из-за этих операций.

— Ничего не поделаешь. Не все сразу вылечивается.

— Вы правы, к сожалению, медицине пока не известны радикальные средства.

Чо Гёнгу опустил глаза, словно ему стало стыдно за отечественную медицину.

— Восстанавливаются заводы, встают из руин новые города, вся Родина залечивает раны войны, — продолжал он, — и только мы, врачи, еще не можем полностью избавить

инвалидов войны от их увечий. Но верьте, товарищ Хван, наступит время, и вас непременно вылечат. Доктор Юсон сказал мне, что вы настаиваете на ампутации. По-моему, не надо спешить. Ваше решение вызвано тем, что вы потеряли веру в нашу медицину, но не стоит пока отчаиваться. Сейчас доктор Юсон займется новыми исследованиями, и, если они увенчаются успехом, вы навсегда распрощаетесь с больничной койкой.

Хван Мусон равнодушно смотрел по сторонам; слова врача, видимо, не придали ему веры.

— Товарищ Чо Гёнгу потому и заехал к нам, чтобы хбедить меня начать эти новые исследования, — добавил Дин Юсон; про себя он уже твердо решил заняться новой проблемой.

— Вы очень хорошие люди. Я даже всегда немножко завидовал вам: столько добра вы делаете людям.

Хван Мусон, кажется, успокоился. Может, слова врачей заронили в его душу новую надежду — ведь как эти врачи стараются помочь ему! Может, у них что-нибудь и выйдет?

Больного до палаты проводил Дин Юсон. Когда он вернулся, Чо Гёнгу стоял уже одетый.

— Что, уже пора? — А Дин Юсону так много хотелось еще сказать Чо Гёнгу.

— Извините, но мне нужно успеть на вечерний поезд. Мои товарищи, вероятно, уже в Пхеньяне. Совещание созывается в связи с поручением товарища Ким Ир Сена вплотную заняться проблемами, связанными с лечением инвалидов войны.

Дин Юсон понимал, что не смеет удерживать Чо Гёнгу.

— Хочу только сообщить вам одну новость.

— Какую?

— Вы знаете, Сор Окчу жива.

— Правда? Наша старшая медсестра?

— Да, недавно… — И Дин Юсон вкратце рассказал о приходе Сор Окчу к профессору.

— Говорите, и у нее дефект бедренной кости? Где же она теперь?

— Была в госпитале для инвалидов, но, кажется, уже выписалась оттуда. А я так и не собрался пока написать ей, — удрученно сказал Дин Юсон.

— Почему же?

— Я о многом передумал… Несколько раз садился за письмо. Но что писать, если я, врач, ничем не могу помочь ей…

— Я понимаю ваши чувства, Юсон. Вы честный человек. Я это понял еще тогда, когда вы в числе первых в Сеуле вступили в добровольческую армию. Понимаю, вам трудно писать ей. И, вероятно, по многим причинам. Каким? Не буду об этом спрашивать. Думаю, что вы поступите так, как велит вам ваша совесть.

— Разумеется, я тревожусь о судьбе Сор Окчу. Когда я вспоминаю о ее письме, оставленном профессору, у меня комок подступает к горлу.

— Со своей стороны я напишу Гу Бонхи. Не сомневаюсь, что она тут же явится, оставив все дела. Но судьба Сор Окчу находится в ваших руках. Надеюсь, что вы не заставите старых друзей разочароваться в вас.

Они

вышли на освещенную фонарями улицу, ведущую к вокзалу. В темном ночном небе кружились снежинки, медленно падая на землю.

— Юсон, вы обязаны добиться успеха, от него зависит не только судьба Сор Окчу и Хван Мусона, но и многих других, — сказал на прощание Чо Гёнгу, когда они пришли на вокзал. — Помните, вы не просто врач, вы член нашей партии, вы революционер. Я глубоко в вас верю.

Они дружески распрощались.

— Я все понял, спасибо вам за все.

Дин Юсон шел к себе в приподнятом настроении. Ему казалось, что он уже знает, как исцелить и Хван Мусона, и Сор Окчу.

Глава третья

1

После лекции Дин Юсон быстро вышел из института. На улице было уже темно, шел небольшой снег. Пушистые снежинки, падая на разгоряченное лицо Дин Юсона, вызывали чувство радостного умиротворения, которого он давно не испытывал. Он шел быстро, легко ступая по мягкому, словно ватному, свежему снегу.

Дойдя до почты, он вынул из пиджака письмо. Еще раз прочитав адрес — он писал Сор Окчу на госпиталь, — опустил письмо в почтовый ящик. И в тот же миг он ощутил огромное облегчение — словно камень свалился с души.

Он прекрасно понимал, какое благотворное влияние оказал на него приезд Чо Гёнгу. Именно Чо Гёнгу вселил в него уверенность, что Хван Мусона можно вылечить. Именно он помог Дин Юсону собраться с мыслями и написать письмо Сор Окчу.

На душе у Дин Юсона было радостно и светло.

В ординаторской он засел за старые, пожелтевшие от времени записи, которые сохранились еще с времен войны, и стал внимательно их перечитывать. Раньше эти записки не имели для него особой ценности, теперь он придавал им огромное значение.

Его удивило, как это он тогда решился на такую операцию. Ведь ничего подобного никто еще до него в стране не делал на практике — и даже теоретически не пытался доказать, что губчатое костное вещество можно использовать в качестве трансплантата. Однако операция прошла успешно. Теперь он сам удивлялся, как быстро шел тогда у раненого процесс образования костной мозоли и рубцевания. И вот теперь он стал по-иному воспринимать свою же собственную идею. Правда, та операция была лишь эпизодом. Ну а если взяться за дальнейшее развитие этого метода по-настоящему? Тогда, быть может, удастся избавить от недуга Сор Окчу, Хван Мусона и многих других?

Радостное возбуждение переполняло Дин Юсона, и ему захотелось с кем-нибудь поделиться своими мыслями. Но в ординаторской никого не было. Тогда он пошел в палату, где лежал Хван Мусон. Вечерний обход был закончен, и больные лежали на своих койках. Лишь Хван Мусон сидел на постели, он что-то читал.

— Товарищ Хван, — тихо окликнул его Юсон.

Больной оторвался от книги и с удивлением посмотрел на врача.

— Вы можете сейчас пройти со мной в ординаторскую? — спросил Дин Юсон.