Счастье
Шрифт:
Дин Юсон с волнением ожидал встречи с Хван Мусоном. Не находя себе места, он вышел в коридор. С той стороны, где находились палаты, послышался глухой стук и через какое-то время показался Хван Мусон, поддерживаемый Мун Донъиром.
— Товарищ военврач! — узнав Дин Юсона, воскликнул больной и остановился. Забыв обо всем, он простер к Дин Юсону руки. Костыли упали, но Мун Донъир успел подхватить больного.
— Дружище! — воскликнул Дин Юсон, шагнув к Хван Мусону навстречу.
Боевые товарищи крепко обнялись и долго
— Сколько же тебе пришлось пережить за эти годы! — сказал Дин Юсон, — Пойдем в ординаторскую, там обо всем потолкуем.
Осторожно поддерживая Хван Мусона, он провел его в кабинет, усадил в кресло и сел рядом, держа его руки в своих.
— Так вот где довелось встретиться, — заговорил Хван Мусон. — Вы, видно, обо мне ничего не знали, а я о вас слышал от раненых. Теперь тоже, наверное, много работаете?
— Да нет, еще не включился полностью… А что же вы не писали мне?
— О чем было писать? Ведь с тех пор, как мы в последний раз виделись, прошло немало времени, а у меня так и не наступило улучшения. Обо мне, конечно, заботились, хотели помочь, но все осталось по-прежнему. Обидно, но что поделаешь. Никак я не поправлюсь.
— Это наша вина, врачей, не можем мы пока вас вылечить.
Дин Юсону было известно, что Хван Мусон отказался от новой восстановительной операции. И хотя он сам был против такой операции, он знал, что в клинике пока более эффективных методов лечения нет, о чем говорить вслух никто не хотел.
— Да, конечно, но… А скажите, есть ли какие-нибудь известия о Сор Окчу? — спросил Хван Мусон.
— Сор Окчу жива, — тихо ответил Дин Юсон.
— Это правда?
— Я только сегодня узнал об этом от профессора.
— От нашего?
— Да, она недавно приходила к нему советоваться по поводу операции.
— Какой операции?
— У нее было тяжелое осколочное ранение бедренной кости, я видел снимок. Ранение очень схожее с вашим.
— И что же? Как она? — не зная, что сказать, спросил Хван Мусон.
— Положение серьезное.
— Где же она теперь?
— Была в военном госпитале для инвалидов войны. Ее тоже несколько раз оперировали, но безуспешно.
Дин Юсон сказал о письме, которое Сор Окчу оставила профессору.
Хван Мусон слушал молча, время от времени кивая головой.
— Она, конечно, многое передумала. Ее можно понять, — сказал он, когда Дин Юсон кончил свой рассказ. — Ведь она женщина. Вот ведь как получается. Но она жива, и это самое главное.
Некоторое время сидели молча, потом Дин Юсон, вставая, сказал:
— Давайте посмотрим, что у вас.
Пока Хван Мусон шел к кушетке и с помощью Мун Донъира готовился к осмотру, Дин Юсон еще раз внимательно перечитал историю болезни.
Мун Донъир помогал проводить осмотр, и чем дольше он продолжался, тем резче обозначались морщины на лбу Дин Юсона, тем больше он мрачнел. Предложение доктора Рё Инчже
Дин Юсон осматривал операционное поле у Хван Мусона, а перед ним стоял образ Сор Окчу. Он закрыл глаза, пытаясь избавиться от видения, но оно не исчезало Сор Окчу смотрела на него в упор, с горячей мольбой Дин Юсон резко поднял голову — образ исчез, перед ним снова было операционное поле на бедре Хван Мусона. И только теперь до его сознания дошли слова профессора: «Кажется, ампутация неизбежна».
— Одевайтесь.
Дин Юсон пытался непринужденно улыбнуться, но это ему не совсем удалось.
Хван Мусон оделся.
— Вы не расстраивайтесь, доктор, — сказал он. — Я знаю свое положение и готов к худшему.
Голос Хван Мусона звучал спокойно, но это было спокойствие обреченного.
— Извините меня, дружище, но я бессилен вам пока помочь, — признался Дин Юсон.
Хван Мусон сочувственно посмотрел на врача.
— Ну, я пойду, — сказал он. — А вы бы разыскали Сор Окчу. Как бы ей ни было тяжело, это нужно сделать. — С этими словами он вышел из кабинета и заковылял по коридору, сопровождаемый Мун Донъиром.
После его ухода Дин Юсон долго еще сидел с опущенной головой. Когда вернулся Мун Донъир, он медленно поднялся.
— Извините, Мун Донъир, я, пожалуй, останусь.
— Ну и выдержка у этого больного. Трудно даже представить. Да, уже поздно, спокойной ночи.
Мун Донъир постелил Дин Юсону в ординаторской, а сам ушел в дежурную комнату.
Дин Юсон долго еще сидел, подперев голову руками. Мысли о Хван Мусоне и Сор Окчу не покидали его, не давали уснуть.
2
Сегодня Сор Окчу выписывалась из госпиталя.
Стояла поздняя осень. В саду госпиталя пышно цвели ярко-желтые полевые хризантемы, и их нежный, едва уловимый аромат через открытые окна проникал в палаты, теплые и светлые от лучей нежаркого осеннего солнца.
Закончив формальности, связанные с выпиской, Сор Окчу стала укладывать вещи. Больные, лежавшие с ней в одной палате, ушли на утренние процедуры, и она торопилась закончить сборы, пока они еще не вернулись. Ей помогали медицинская сестра и няня.
Когда все было уложено, Сор Окчу развязала рюкзак и вынула ярко-красный жакет.
— Возьми себе этот жакет, он тебе больше пойдет, — предложила Сор Окчу, протягивая его медицинской сестре.
— Нет, что вы! — не решалась взять жакет сестра.
— Не отказывайся, он мне все равно ни к чему, а тебе пригодится.
— Нет, не могу я взять такой дорогой подарок.
— Я тебя очень прошу, возьми.
Сестра взяла жакет и приложила его к груди, как бы примеривая.
Сор Окчу достала из рюкзака куртку и протянула ее няне.