Счастье

Чжэгю Ким

Отогнав печальные мысли, Сор Окчу пошла к новым жилым домам. Она нашла дом Ди Рёнсока и вошла во двор; хозяин, сняв куртку, колол дрова.

— Дядюшка! — окликнула его Сор Окчу.

Мужчина прекратил работу.

— Да неужто Сор Окчу? — Он словно не верил своим глазам, глядя на подходившую к нему девушку в военной форме без погон и с рюкзаком за плечами. — Так и есть, Окчу. Слышь, Окчу приехала! — крикнул он жене, хлопотавшей на кухне.

Та выбежала во двор, как была, с мокрыми руками.

— Батюшки,

и правда Окчу! — Не скрывая радости, Соннё вглядывалась в лицо девушки, словно желая убедиться, что это действительно была Сор Окчу. Она помогла девушке снять рюкзак и пригласила ее в дом.

Сор Окчу была очень тронута теплой встречей, которую оказали ей эти в общем-то чужие люди.

— Ну, что же ты стоишь, садись, — сказал Ди Рёнсок, оглядывая Сор Окчу сочувственным взглядом. — Трудно тебе, дочка, наверное, пришлось… а ногу так и не поправили. — Он с состраданием посмотрел на Сор Окчу и уже мысленно добавил: «Да и родителей еще потеряла».

— Ничего, дядюшка, — непринужденно, с улыбкой ответила девушка и смело села на стул, словно ей это не составляло никакого труда.

— Да… — вздохнул Ди Рёнсок. У него все же немного отлегло от сердца.

Тут в дом вошла их бывшая соседка.

— Что же это такое! Сор Окчу приехала, а они скрывают! — воскликнула женщина.

Затем из соседних домов пришли еще женщины, и скоро дом заполнился людьми. Видимо, ребятишки, игравшие во дворе, разнесли окрест весть о приезде Сор Окчу.

— Ой, как тебе идет военная форма! Кажется, и ростом ты стала выше! — слышалось отовсюду. Сор Окчу гладили, брали за руки, обнимали.

Девушка была довольна: земляки ее встретили сердечно, и она еще больше укрепилась в своем решении, что именно здесь, среди этих отзывчивых людей, она сможет заново построить свою жизнь.

Ди Рёнсок пригласил женщин сесть, чтобы можно было спокойно разговаривать. Все устроились вокруг Сор Окчу, заполнив собой просторную комнату. Ди Рёнсок по-отечески посматривал на Сор Окчу — этим он как бы говорил ей, что она разумно поступила, вернувшись в родные края.

— Правильно сделала, что приехала, твоих родителей все здесь уважали и до сих пор хранят память о них. Ты не должна отчаиваться, ведь жизнь не стоит на месте, все еще будет хорошо, — сказал он.

— Я знаю, дядюшка, поэтому и приехала.

У Сор Окчу было радостно на душе: она находилась среди добрых людей. Как ее тепло встретили! Теперь она уже не беспокоилась за свое будущее…

— И очень хорошо, что приехала. Да, слышал, ты храбро сражалась на фронте, — начал Ди Рёнсок разговор о другом.

— Кто вам это сказал? — Сор Окчу даже немного растерялась.

— В прошлом году осенью приезжал тут один демобилизованный офицер.

— Офицер?

— Да, говорил, что работал вместе с тобой в полевом госпитале.

Сердце Сор Окчу

замерло.

— Интересовался, где ты, да заодно хотел рассказать твоим родителям о твоих подвигах во время войны. Хороший, видно, человек.

— А как он выглядел? — спросила Сор Окчу.

— Высокий, стройный, худощавый. Мне запомнились его глаза — такие большие, добрые. И очень обходительный, сердечный человек. Сильно переживал, когда узнал о гибели твоих родителей. А уехал поспешно, я даже обедом его не успел угостить. Вот какая досада.

Сор Окчу больше ни о чем не спрашивала. Она поняла, что это приезжал Дин Юсон. Мысли понеслись чередой. Теперь он, наверное, работает в каком-нибудь крупном госпитале. А ее, видимо, не забыл, раз приезжал сюда, чтобы узнать о ней. Девушке было и радостно, и больно. «Дорогой Юсон, вы не забыли меня, вы по-прежнему храните нашу любовь, в чем мы так и не смогли признаться друг другу. Благодарю вас за все. Мои чувства к вам тоже остались неизменны, и я буду до конца дней верна вам. Но я не могу быть рядом с вами. Поймите и простите меня».

На какое-то мгновение взгляд Сор Окчу потеплел. Перед глазами стоял Дин Юсон, тот самый Дин Юсон, который во время тяжелого отступления с Нактонганского рубежа и до последнего момента, когда им пришлось расстаться, был всегда с ней рядом, придавал ей силы. И теперь он помнит о ней, он пытался ее разыскать. Он, конечно, решил, что она погибла, нему неведомо, как она страдает. Ей нестерпимо захотелось подать Дин Юсону весточку. Но нет, этого она не сделает. Спокойнее будет обоим, если он будет считать, что ее нет в живых.

Сор Окчу все время убеждала себя, что она раз и навсегда решила больше никогда не встречаться с Дин Юсоном, что она начнет новую жизнь без него. Однако это не приносило облегчения.

— Ты сумела проявить себя на войне, — продолжал Ди Рёнсок, — так неужели ты спасуешь в мирные дни? Мы верим, что ты будешь достойна памяти своих родителей.

— В военное время на моем месте так поступил бы каждый. Но вот сейчас не знаю, сумею ли я преодолеть все трудности.

Женщинам понравилась скромность Сор Окчу, и они с симпатией смотрели на девушку. Но Сор Окчу заговорила уже о другом:

— Дядюшка, какой громадный завод вы построили!

— Это правда, завод большой, не то что довоенный. Теперь мы здесь можем выпускать станки, турбины и другие машины, — ответил с гордостью Ди Рёнсок.

— А остался ли здесь кто-нибудь из прежнего медперсонала больницы?

Сор Окчу не терпелось встретиться со своими бывшими сослуживцами.

— Конечно, остались. И главврач прежний, кое-кто из врачей снова сюда вернулся, да и несколько медсестер, кажется, есть прежних.

— А дядя Ли Сондок по-прежнему работает председателем партийной организации?