Счастье
Шрифт:
— Я обязательно разыщу ее.
— Это хорошо, но подумайте, не причинит ли ей боль встреча с вами?
— Я не могу поступить иначе.
Рё Инчже удивленно смотрел на Дин Юсона. Странно, как это он решается разыскивать девушку. Ведь она же калека, подумал он и многозначительно изрек:
— Все-таки следовало бы хорошенько обдумать свой шаг. Ведь девушка права. В жизни не всегда приходится поступать так, как велит сердце.
Дин Юсон хотел было резко ответить Рё Инчже, но передумал. Не стоит, все равно не поймет.
Наступило молчание.
Чтобы разрядить
— Доктор Рё, нужно все тщательно взвесить, прежде чем оперировать Хван Мусона. Тем более что его судьба, оказывается, когда-то была в руках доктора Юсона. Мне думается, что окончательное решение нужно будет принять после того, как с больным встретится доктор Юсон.
Рё Инчже угодливо кивнул головой.
Дин Юсон подошел к окну. Мысли о Сор Окчу и Хван Мусоне не покидали его. Он уже не слышал, о чем беседовал профессор с Рё Инчже, и даже не заметил, как последний ушел.
Глава вторая
1
Было уже поздно, когда, распрощавшись с профессором, Дин Юсон вышел на улицу. Идти к себе в отделение не хотелось. Погруженный в раздумье, он просто пошел по улице, тускло освещаемой редкими фонарями. Из головы не выходили слова профессора о Сор Окчу. Мысли невольно перенесли его в дни войны, когда он, несмотря ни на что, был счастлив.
И вот он узнал, что Сор Окчу жива! Сколько он дум передумал, сколько провел тревожных ночей, ничего не зная о ее судьбе. Правда, он всегда был уверен, что Сор Окчу жива. И даже несмотря на все не сулившие надежды ответы на его запросы, даже после напрасных попыток что-либо узнать о ее судьбе в ее родном поселке он не допускал мысли, что Сор Окчу погибла. Где-то в глубине души у него всегда теплилась надежда.
И вот неожиданное известие: Сор Окчу жива! Грудь его распирало от радости, он чувствовал себя свободно, легко, точно у него за спиной выросли крылья. Сейчас и уличные фонари будто горели ярче, а унылое завывание ветра казалось торжествующей песней. Он уже представлял себе, как они вместе с Сор Окчу рука об руку будут штурмовать необозримые медицинские выси, будут искать что-то новое, нужное, и Дин Юсон испытал такой прилив сил, что даже улица, по которой он шел, показалась ему внезапно тесной. Радость его была безмерна.
Но вот в свете уличного фонаря ему почудилось, что перед ним на какой-то миг мелькнул рентгеновский снимок бедра Сор Окчу. Он отчетливо видел этот проклятый дефект. Он невольно вздрогнул, суровая правда стояла перед глазами: Сор Окчу — инвалид. Минутная растерянность охватила его. Но он взял себя в руки: неужели это непоправимо?
Да, Сор Окчу тяжело ранена. И что же? Ведь смогла она все-таки выйти из окружения? И теперь, несмотря ни на что, как-то живет.
Мысли теснились, набегая одна на другую, и на сердце снова легла тяжесть.
«Бедняжка! Как же ты с такой тяжелой раной смогла выйти к своим?! Сколько ты выстрадала, перенося одну операцию за другой! Велико твое мужество, если ты, зная, что останешься инвалидом, не пришла в отчаяние…»—
Когда перед ним вставал образ Сор Окчу, у него болезненно сжималось сердце. Его стали мучить угрызения совести: как это он, врач-хирург, совершенно бессилен помочь своей любимой.
«Не может быть, чтобы ее нельзя было вылечить, — с отчаянной решимостью думал Дин Юсон. — Но если даже профессор Хо Герим не в состоянии ей помочь, значит, все-таки выхода нет. Так что же, Сор Окчу суждено навсегда остаться калекой? Что же делать?»
Сейчас он был беспомощен, а будущее было неясным.
«А что, если…» Ему вспомнились слова, невзначай брошенные Рё Инчже в присутствии профессора, когда они говорили о Хван Мусоне; в них ясно чувствовался подтекст. Дин Юсон вспомнил и выражение его лица. Рё Инчже намекал на будущую работу Дин Юсона, которая могла бы повлиять на судьбу Сор Окчу. «Нет, это невозможно, я ничего не могу…» Дин Юсон зашагал быстрее, словно пытаясь избавиться от нахлынувших мыслей. Шел он без цели, не выбирая направления. И внезапно он вспомнил, зачем хотел зайти в клинику.
Итак, Хван Мусона оперировали уже несколько раз, но безуспешно. Теперь он лежит у них в клинике. Видимо, он находится в тяжелом состоянии, если решился на ампутацию ноги. Какие же муки он терпит, если сам просит об этом!
Дин Юсону было стыдно и перед своим боевым товарищем, оттого что он бессилен ему помочь. И он как-то обреченно ждал встречи с ним. Он вошел в приемный покой. Настенные часы в коридоре пробили десять. Дин Юсон поднялся в ординаторскую. В ночную смену дежурил врач Мун Донъир, высокий, стройный молодой человек, которого Рё Инчже считал одним из способных хирургов.
— Товарищ Юсон, так поздно?! — От Мун Донъира не укрылось взволнованное состояние Дин Юсона. Он решил, что, вероятно, Дин Юсон постеснялся остаться У профессора на ночь и пришел сюда переночевать.
— Скажите, Мун Донъир, в вашем отделении находится больной Хван Мусон?
— Да, у него обширное поражение бедренной кости. Состояние очень тяжелое, но…
И Мун Донъир рассказал, что, несмотря на тяжелое ранение, Хван Мусон после войны окончил сельскохозяйственный институт в Вонсане, затем занимался научной работой в Академии сельскохозяйственных наук. Даже здесь, в клинике, он что-то пишет.
— Его, кажется, снова назначили на операцию?
— Да, последняя операция не удалась, а что будет дальше — тоже не известно.
Дин Юсон попросил историю болезни Хван Мусона. Мун Донъир вынул ее из картотеки, подал Дин Юсону, а сам пошел за больным.
«Осколочное ранение бедренной кости с последующим укорочением конечности… — читал Дин Юсон. — Развитие остеомиелита, сопровождающееся частыми приступами острых болей…» Да, это была уже не та рана, которую он видел у Хван Мусона на фронте. Она стала более опасной. Дин Юсон представил себе, сколько уже пришлось вытерпеть Хван Мусону с тех пор. И, несмотря на это, ведь окончил институт и продолжает заниматься научной работой. Да как же можно оставить его в таком состоянии, лишив всякой надежды на выздоровление?