Счастливчик
Шрифт:
Кое-как отмыли лица. Угольные разводы остались, но с нечистью сходства больше не наблюдалось. Павел столкнул лодку на воду.
– Нехорошо обижать детей, но у нас нет выхода. Да и мальчишки сюда, скорее всего, не вернутся, - серьезно объяснил он Вере. Девушка молча забралась в добротную лодку.
Плыть вниз по течению было одно удовольствие. Река сама несла лодку, Павел лишь чуть правил веслами. Вскоре они услышали крики с берега. Несколько рыбаков махали руками и что-то невнятно вопили. Оказалось, их плоскодонка сорвалась с привязи, ушла чуть по течению и застряла в камышах на противоположном берегу. Павел со смехом выловил беглянку. Благодарные рыбаки угостили путников вкусной наваристой ухой. После обеда мужики, в ожидании вечернего клёва, завалились спать под приготовленный загодя навес, а Павел с Верой отправились дальше.
Река постепенно сужалась, превращалась в глубокий ручей. Пейзаж из обширных лугов преобразовывался в лесной массив. Исчезли свисающие тонкими ветвями к воде ивы, песчаные берега потемнели. Вскоре их окружил смешанный густой лес. Тихо шумели ветви.
Они молчали, наслаждаясь окружающей природой. Павел лениво раздумывал, что вскоре достигнут ближайших деревень, узнают, как лучше всего добраться до Самары, а там, на пароходе, вниз по Волге, до Царицына – это был оптимальный маршрут, заранее прикинутый великим князем для спасения. Таким образом, они успевали появиться в Крыму до намеченного отправления броненосца в Великобританию. Оставаться на родине больше не имело смысла – за время путешествия на Урал Павел убедился, что та жизнь, которую он любил и знал, утеряна навсегда. Нужно было все строить заново и не на этой земле, залитой благородной кровью, с грядущей гражданской войной и многими лишениями.
Вдруг Вера вздрогнула и прислушалась. Павел тут же повторил ее движение. Откуда-то слышался равномерный шум.
– Будто… вода падает?- задумчиво спросила Вера.
Павел моментально схватил весла, стараясь пристать к берегу до недалекого поворота. Лодка мягко ткнулась в травяной склон. Великий князь аккуратно вытащил ее на сушу, помог выбраться своей спутнице. За густыми колючими кустами и еловыми лапами открылся прекрасный вид на невысокий лесной водопад и водяную мельницу. Путники подошли ближе. Мельница казалась заброшенной – широкая тропа к ней заросла высокой травой, дверь была небрежно приперта темным бревном. Колесо медленно вращалось на холостом ходу.
Павел сдвинул бревно, откинул засов и осторожно заглянул внутрь помещения. Внутри было тихо и пусто. Мельничный механизм давно остановили. В помещении пахло застоялым воздухом и пылью. В жилом отделении, на деревянных кроватях с полусгнившей соломой лежали отсыревшие покрывала. Какие-то разбросанные в беспорядке вещи. Грязный зипун на крюке. Бутылка с остатками чего-то на спиртовой основе. На небольшом столе – разномастная посуда, сложенная неказистой стопкой.
В ящике под пеклевальным рукавом Вера обнаружила полмешка готовой муки – видимо, мельницу покидали в спешке. У Павла еще остался небольшой запас соли и сушеных овощей с приправами – можно было напечь пресных лепешек. Недалеко от постройки оказался чистый родничок, обложенный светлыми камушками. Определенно, стоило переночевать в этом сказочном месте, тем более, что солнце скрылось за верхушками самых высоких деревьев, и в лесу начало быстро темнеть.
Неширокий ручей обрушивался водопадом в чудесное лесное озеро. Павел набрал в пригоршню прозрачной воды. Мысль о купании пришла в голову не только ему. Вера ловко стягивала с ног грязные сапоги.
– Надеюсь, здесь не водятся русалки, - улыбнулась она.
Оставшись в длинной белой сорочке, Вера осторожно зашла в воду. Павел отвел взгляд, взял в руки косу. Неумело выкосил небольшую полянку перед домом, сгреб в копну. В наступающих сумерках запахло свежесрезанной травой и черной смородиной – несколько кустиков вольготно росли около деревянной стены. Тихо вращалось тяжелой колесо мельницы. Шумел водопад. Павел глубоко вдохнул вкусный летний воздух. С наступлением темноты жара отступила лишь чуть. Вера плескалась где-то недалеко от водопада. Великий Князь осторожно огляделся – им же хватит этого озера на двоих? Слегка смущаясь, молодой человек разделся до белья. Подумав, стащил с себя исподнюю тонкую рубаху. Смело прыгнул со старых мостков и зажмурился от окружившего блаженства. Вода оказалась теплой, такой чистой, что было видно, как вокруг тела шныряли мелкие рыбешки. Павел подался вперед, плавно развел руками. На глубине стало прохладнее, едва заметное течение подхватывало, освежало разгоряченную жарой кожу. Павел почти доплыл до заросшего розовыми лотосами уголка, когда услышал вскрик Веры. Моментально развернулся, с рекордной скоростью добрался до водопада.
Вера балансировала на скользких крупных камнях, то становясь под струящиеся сверху потоки воды, то словно отгораживаясь от мира хрустально тонкой стеной. Иногда с коротким возгласом спрыгивала с валунов и оказывалась в воде чуть выше колен - под водопадом оказалось на удивление мелко.
– Это волшебно… - услышал Павел прерывистый голос.
Он подплыл ближе. Встал на песчаное дно. Царевна повернулась. Мокрая батистовая сорочка обтянула девичье тело, показывая соблазнительные изгибы. Павел с удивлением уставился на округлые груди – идеальной античной формы, с выпуклыми розовыми сосками. Проклятый корсет, носимый высокородной барышней ранее, никогда не давал Павлу повода задумываться о такой красоте. Вера оказалась нежно-женственной, с тонкой талией и сильными даже на взгляд бедрами, с гибкими руками и амфорной линией живота.
– Ты не представляешь, как я боюсь не успеть стать твоей женой, - с придыханием, останавливаясь после каждого слова, тихо выговорила Вера.
Мысль о том, что подобное обращение слишком вольно для великой княжны и высокородной невесты, быстро покинула голову Павла, едва к его паху прикоснулись шелковистые бедра. Желание горячими искрами рассыпалось по телу, затуманило разум сладким дымом. Павел не заметил, когда успел вынести Веру из-под водопада. Девушка сжимала его плечи, прикасалась горячими губами к лицу. Павел чувствовал ее частое дыхание. Раньше ему казалось, что невинные девушки не должны бы испытывать такого страстного влечения, но состояние Веры говорило об обратном. Ее светлые глаза потемнели, скулы заострились. Своей голой грудью Павел ощущал напряженные вершинки ее сосков. Павел выпустил из рук драгоценную ношу у свежескошенного стожка. Вера тут же подняла руки, решительно скинула с себя мокрую сорочку, смело обнажившись перед любимым мужчиной. Павел опустил царевну на импровизированное зеленое ложе. В душе бушевало пламя из желаний - накрыть собой, ощутить телом нежное и девичье, овладеть, стать первым. Вера своими движениями только разогревала в великом князе древнейшие инстинкты. Она сильно сжимала и гладила его тело, будто стараясь запомнить руками - сначала плечи и грудь, и по рельефам пресса вниз, до бедер. А потом осторожно коснулась натянутой на налившемся члене ткани. Проворные пальчики распустили завязки и стянули ненужное белье на бедра. Павла неожиданно повело от смелых действий царевны. Поцелуй вышел не трепетно-нежным, а глубоким, граничащим с болью. Вера послушно приоткрыла губы, позволяя Павлу целовать ее так, как он хотел – сильно. Ее руки аккуратно изучали обнаженный орган по всей длине, гладя выступающие вены и останавливаясь на открытой головке. От ощущения горячих любопытных пальцев Павел едва не стонал, так это было неожиданно – именно от Веры. Он провел губами по ее нервной шее и коснулся набухших розовых сосков. Вера вдруг выгнулась и зажмурилась. Отчего-то Павел понял, что девушка не желала долгих и ласковых церемоний, она просто хотела принадлежать своему мужчине. Внезапное осознание заставило великого князя быстро провести руками от выпуклых сосков до линии талии, к восхитительному девичьему животу с круглой ямочкой пупка. Вниз к аккуратному треугольнику мягких волос. Вера не протестовала и не сжималась, когда Павел развел ее ноги.
Она была такая горячая и влажная, узкая и тугая, как… мальчик. От этой мысли Павла бросило в жар, и он медленно и сладострастно вошел в ее лоно, испытывая неудобства от тесноты и от того, как Вера под ним дернулась и болезненно поморщилась. Сильно сжала его бедра ногами, но почти сразу распахнула глаза и улыбнулась. Павел остановился, давая царевне время привыкнуть. Поцеловал ее изогнутые в улыбке губы. Вера словно с нетерпением повела бедрами, и Павел тут же откликнулся плавным движением. Разум ожидаемо отключился в предчувствие скорого экстаза. Павел сначала осторожно, а потом все быстрее и смелее толкался в податливое и горячее, и ощущения показались ему весьма особенными – от нежности гладкой кожи, дрожащих тонких ладоней на своих бедрах, от запаха женского возбуждения и пряной свежей травы, от улыбки и откровенной радости в глазах Веры. Почувствовав, что почти приблизился к желанной кульминации, Павел вытащил напряженный член, сжал пальцами под головкой, брызнул в сторону белесой жидкостью - хоть и находясь на пике удовольствия, он не мог оставить семя в лоне невесты. Вера лихорадочно облизывалась. Ее розовые соски потемнели и увеличились. Еще в экстазе от полученного наслаждения, Павел прикоснулся губами к набухшей вершинке, легко потянул. Едва слышный стон и дрожь по тонкому телу были ему наградой. Вере определенно нравилось, как Павел забавлялся с сосками, как легко гладил подушечками пальцев чувствительную бархатистую кожу вокруг пупка, иногда погружаясь в маленькую ямочку. Павел совершал свои действия неосознанно, в простом желании любовного прикосновения, но Вера тяжело дышала, закусывая припухшие губы, выгибала поясницу, подставляя груди под странную ласку. И когда, увлекшись, Павел неосторожно сжал сосок чуть крепче, царевна вдруг жалобно всхлипнула, сомкнула ноги и на мгновение словно окаменела всем телом. А когда раскрыла глаза, Павел увидел в них отражение своего пережитого наслаждения.
Великий князь улыбнулся. Почему-то он чувствовал себя удовлетворенным и не испытывал при всей пикантности ситуации ни малейших угрызений совести.
– Я теперь полюблю запах смородины и свежей травы, - с легким смешком сообщила Вера, утыкаясь носом в жаркое смуглое плечо.
Павел молча кивнул – его самого до сих пор пьянил аромат и вкус спелой земляники – воспоминания его первого безумного поцелуя.
Утром великого князя разбудил запах дыма и печеного теста. Приоткрыв один глаз, Павел наблюдал, как у небольшой переносной печурки суетилась молодая крестьянка в широкой длинной клетчатой юбке, вышитой белой кофточке и красном платке, повязанном по-революционному, узелком назад. Вера отскакивала от брызжущей маслом сковороды, будто в ответ сердито шипела себе под нос. Павел засмеялся от сельской идиллии.