Щит света
Шрифт:
Я героически предпочел пропустить эту трапезу, памятуя о размере брюха Демьяна. Этому телу поголодать невредно. Девушка же, насытившись, с некоторой робостью подняла на меня глаза. А я, ласково улыбнувшись ей, начал свой дотошный опрос. Увы, знаний реципиента о мире, в котором мне предстояло жить, катастрофически не хватало, и досадный пробел следовало восполнить как можно скорее.
Уже под вечер, отправив зевающую девчонку спать, я принялся упорядочивать информацию. В отличие от нашего мира, где о скверне не слышали разве что лишь младенцы ввиду своего нежного возраста, здесь об этом поганом культе не знал никто. Даже не подозревали,
Если я прав в этом предположении, то нахожусь сейчас в заведомо проигрышной ситуации. Иерарх скверны, которого я про себя стал именовать Волком, прибыл сюда сильно раньше меня, вполне освоился и давно начал свою разрушительную деятельность. Стоит только вспомнить то, что он или его ученик сотворил с Василисой. В отличие от прошлого мира, здесь этим ребятам не требуется согласие, чтобы поставить печать скверны на душу неофита, достаточно лишь коснуться выбранного человека своими грязными лапами. Ну а душа несчастного рано или поздно сама потянется к скверне, будучи отравлена неизбежными изменениями тела. Не просто так нам вдалбливали наставники, что здоровье души и тела взаимосвязано, одного без другого не бывает.
Что я могу ему противопоставить? Если смотреть глобально, на данный момент, к сожалению, практически ничего. Демьян пока что не боец, да и навыки владения светом в этом теле ещё находятся на зачаточном уровне. Если вспомнить мою героическую гибель, сейчас я могу сосредоточить в себе хорошо если одну миллионную долю всей энергии, которая прошла через меня в тот день, а то и меньше. Ни о чем совершенно.
И вот тут я почувствовал злость. Никогда я не отступал перед скверной, выжигая её яростью света! И если Высшие решили, что я нужен здесь — так тому и быть!
Давным-давно взошла луна, а я всё сидел в кресле и думал, воспользовавшись внезапно приключившейся бессонницей, как вдруг…
Опять это чувство! Слабее, но… странно, если моя чуйка не врет, это даже не измененный человек бродит поблизости, а по-настоящему мертвый! Похоже, я запаздываю за Волком и его подручными не на пару – тройку месяцев, как самонадеянно решил ранее, а на несколько лет! Они уже начали поднимать трупы из могил, создавая собственную армию!
— Доченька! — раздался тихий голос за окном.
Вернее, прозвучало всё как «дыоченк», но я догадливый. Быстро встал, стараясь, чтобы меня не было заметно из-за занавески, выглянул в парк, куда выходили окна кабинета. И сразу же увидел в свете луны женский силуэт с руками, застывшими в молельном жесте.
По ноге пробежали коготки.
— Спокойно, я всё слышу.
Цап пискнул, спрыгнул на пол и махнул мне лапкой, приглашая в комнату Василисы, а сам метнулся к ней через прогрызенный плинтус.
Моя протеже не запиралась, доверившись честному слову, что внутри усадьбы ей ничего не грозит. Ещё бы, с таким охранником, как верный суслик-фамильяр, к которому Василиса на удивление быстро привыкла. Я вошёл как раз в тот момент, когда она в дикой
— Опять это чувство!
— А ты проверь, — предложил я девчонке. — Выгляни в окно. И не бойся, я рядом с тобой и в обиду тебя никому не дам.
А чтобы сирота поменьше колебалась, за руку подвел её к подоконнику.
— Там стоит моя мама, — испуганно взвизгнула Василиса, вглядевшись в женскую фигуру. — Её в этом платье хоронили. А как она ходить-то может? Она ведь в могиле должна лежать!
— Доченька! — не унималась мать Василисы.
— Мне очень страшно, — призналась сирота. — И сердце колотится. Она теперь такая же нехорошая, как тот человек, что на меня руки положил?
— А это мы сейчас выясним, — объявил я. — Пошли в парк.
Девчонку затрясло крупной дрожью, но без Василисы здесь было никак не справиться, ведь её мать вряд ли стала бы общаться со мной в отсутствие дочери.
Слуги то ли спали, то ли попрятались куда подальше, и дом казался обезлюдевшим. Никто не попался нам навстречу, когда мы с девушкой и фамильяром спускались по ступеням усадьбы, а затем вышли через калитку в парк. Мертвая женщина ждала нас на том же месте. При виде дочери она замолкла, словно была механическим проигрывателем, и теперь внутри неё подыскивалась новая партия для исполнения. Я тем временем, не мешкая, огородил её кругом света, выйти за пределы которого ей бы просто не удалось, но мать это ничуть не впечатлило. И это утвердило меня во мнении, что перед нами не более чем тупой посланник, по причине смерти и отсутствия души не имеющий разума и не испытывающий страха.
— Иди за мной! — наконец-то определилась мертвая.
— Зачем? — тут же поинтересовался я.
— Так надо, — с некоторой неуверенностью произнесла мать и снова зависла, а её правое веко внезапно зашлось в нервном тике.
Это натолкнуло меня на мысль, что я несколько поторопился сделать выводы. Душа этой женщины, возможно, ещё находится где-то рядом, а не там, где должна быть.
— Тебя против воли заставили задержаться на земле? — спросил я без обиняков.
— Да! — как мне показалось, с обидой выпалила мертвая.
Увы, детально расспрашивать её бесполезно. Бедная страдалица всё равно не сможет ничего внятно рассказать, если находится под контролем жреца скверны. Я попытался пронзить её взором света, как называл когда-то этот метод мой учитель, и который я неплохо усовершенствовал в процессе непрерывной практики. По идее, это дало бы мне возможность точно сказать, привязана ли к телу её многострадальная душа. Поскольку я уже убедился в слабости своих нынешних умений, решил выложиться по максимуму, но что-то явно пошло не так, потому что мертвая на мгновение вспыхнула, а затем схватилась за голову и начала причитать:
— Упокойте меня! Я никому не делала зла!
— Ей больно! — Василиса крепко вцепилась в мою руку.
И тут на сцене появился кукловод собственной персоной. Мужик в щегольских белых перчатках и черном цилиндре, совершенно неуместном одеянии посреди провинциального захолустья. Он вышел из-за старой ели и как ни в чём не бывало стряхнул с лацкана упавшую хвою.
— А ты кто таков? — нагло поинтересовался он, ткнув в мою сторону тростью с массивным набалдашником.
— Хозяин усадьбы, — недобро оскалился я. — И я вроде никого не жду. Так с чего вдруг ко мне гости на ночь глядя без приглашения пожаловали?