Сдаюсь, любовь!

Ловелл Л. П.

— Твои обвинения, детка, чистое золото, — ухмыляюсь я.

Я не знаю, как я позволил Лилли втянуть себя в это. Мне не комфортно и это чертовски серьезное заявление. Все только улеглось, и сейчас она хочет разворошить другое осиное гнездо? И последний человек, которого я хочу видеть сейчас — это чертова Кэсси.

Лилли думает, что ребенку нужна мать. Да никакому ребенку не нужна мать-стриптизёрша. Я очень надеялся на то, что Лилли не привяжется к этому ребенку, моему ребенку. Может быть это дико, но я даже не могу сказать ей этого. Я так боюсь того, что она не захочет этого, и в свете того, что она не может иметь детей, это может

быть жестоко, и я наконец-то высказал все соображения по этому поводу. Те самые соображения, которые я боялся ей сказать из-за страха ранить ее. Теперь она знает, что я хочу получить опеку над ребенком, но она не знает, что я не хочу, чтобы Кэсси была рядом с ребенком или в наших жизнях. Я уже попросил Клаудию подготовить документы, которые позволят мне получить опеку немедленно, когда начнется слушание. И учитывая ее зависимость, это не должно быть сложно. У неё нет денег, нет работы, нет дома, и она стриптизерша. И суд собирается позволить ей быть опекуном ребенка? У меня такое ощущение, что я хожу по краю и пытаюсь сделать как можно лучше для всех, но как бы ни пытался прыгнуть выше головы, все равно облажаюсь. Черт, я действительно на неизведанной территории, в смысле, я редко чувствую себя не в своей тарелке, даже в самых критичных ситуациях, но это… я просто топчусь на месте.

Лилли держит меня за руку, пока ведет по коридорам реабилитационного центра. Это место больше похоже на современный отель, чем на реабилитационный центр.

Она продолжает бросать на меня пристальные взгляды, как будто я могу сбежать, я хочу, уж поверьте мне. У меня нет никакого желания разговаривать с этой женщиной, она практически уничтожила все самое важное для меня.

Мы заходим в комнату, которая, опять же, выглядит как комната в современном отеле, Кэсси сидит на стуле в углу и печатает на ноутбуке. Под ее футболкой заметен небольшой живот. Она выглядит намного лучше, нежели в последний раз, когда я ее видел. Она набрала вес и выглядит здоровее.

— Привет, Кэсси, — Лилли приветствует ее, как старого друга. Кэсси смотрит на меня осторожно, ее глаза исследуют меня и опускаются на наши сплетенные руки.

— Привет, — говорит она тихо.

— Я привела Тео, я подумала, что вам двоим нужно поговорить. — О чем???

Я затыкаюсь. Я здесь ради Лилли, она хочет этого. И хрен знает, почему. Она одна из самых взрывных личностей, что я знаю, но в этом вопросе она решила быть мягкой. Оказывается…

Кэсси встает и садится на диван возле окна. Лилли ставит два стула напротив нее, и мы садимся.

— Я слышала, что тебя выпускают завтра? — спрашивает Лилли у нее. Глаза Кэсси все время обращены на меня, даже когда Лилли разговаривает с ней. Я убираю руку и кладу ее на спинку стула Лилли и поглаживаю пальцем ее плечо. Глаза Кэсси следуют за этим движением. И наконец она кивает.

— Да я направляюсь в безопасный дом, где буду жить одна, но все еще у меня будет поддержка.

— Это прекрасно! — убеждает ее Лилли. И я поворачиваюсь к ней, я никогда не слышал такого ее голоса, никогда.

— Вам, ребята, нужно обсудить то, что произойдет…

Я ничего не говорю, и она толкает меня локтем. Я прочищаю горло…

— Эм, да. — Лилли облегченно вздыхает.

— Может быть, мне стоит выйти… — говорит она, я хватаю ее за плечо и опускаю обратно на стул.

— Нет, тебе следует остаться. — Ее глаза встречаются с моими, и я просто умоляю ее не бросать меня здесь.

Она закатывает глаза.

— Тебе нужна помощь, Кэсси, и Тео будет тебе помогать, так ведь? — Я киваю.

— Все, что тебе потребуется. У меня уже есть квартира в том же доме, где живет

Лилли, я уже уведомил арендаторов, что они обязаны выехать к концу месяца. — Мы обсуждали это с Лилли ранее, и представьте себе — все это было ее предложением. Она думает, что Кэсси будет лучше, если она будет рядом. Я ненавижу то, что Лилли с ней дружелюбна только из-за того, что она думает, будто Кэсси это сложно, но я знаю, что это тяжело для Лилли. Наши жизни движутся вперед, и то, что я чувствую к Лилли, это как из одной из тех женских книг, невероятная история двоих. И каким-то образом, посреди этого всего, мы пришли к консенсусу… ну кроме Кэсси. Она как заноза в этом прекрасной хаотичной вселенной, что мы с Лилли создали, и я ненавижу ее за это. Я признаю это, она очень неудобна для моей жизни. И она была моей ошибкой, с которой мне придется иметь дело всю мою оставшуюся жизнь. И в этом смысле я так благодарен Лилли, ее желание помочь Кэсси — доказательство того, каким прекрасным человеком она является, и в свете этого я чувствую себя еще большим дерьмом за то, что причинил ей боль.

Кэсси избегает контакта глаз с нами обоими.

— Спасибо тебе. И могли бы вы уйти, — шепчет она. Я смотрю на Лилли — слова Кэсси причиняют ей боль.

— Кэсси, Лилли просто пытается… — Лили кладет свою руку поверх моей, что все еще лежит на ее плече, и качает головой.

— Хорошо, мы придем завтра. Я приеду и заберу тебя, хорошо? — говорит она крайне успокаивающе. Мне бы толику ее терпения, и я испытываю горечь по поводу Кэсси, и это не изменить.

Лилли обеспокоена моими намерениями по поводу ребенка, у меня нет проблем по поводу мысли о том, чтобы иметь ребенка, мне даже нравится эта идея. Единственная проблема, которая у меня есть — это Кэсси. И если я получу опеку над ребенком, то Кэсси больше не появится в нашей жизни. Лилли будет в десять раз лучшей матерью, чем Кэсси, и мы сможет создать свою версию идеальной семьи.

Мы идем к машине в тишине. Лилли сжимает мою руку, понимая, как некомфортно мне сейчас. Да какого черта моя девушка лучше справляется с последствиями моего развлечения на одну ночь, чем я?

— Мне жаль, — говорю я, как только мы садимся в машину. Она откидывает голову на спинку сиденья с маленькой улыбкой на губах.

— За что ты просишь прощения?

Я тоже откидываю голову на спинку сиденья и тяжело выдыхаю.

— Я не могу иметь с ней дело, Лилли.

Следует длинна пауза, прежде чем она отвечает:

— Она носит твоего ребенка, тебе придется иметь с ней дело, Тео. — Я трясу головой.

— Я не могу смотреть на то, как ты справляешься с этим. И меня убивает мысль, что тебе приходится это делать. Это просто… — Она тянется и берет мою руку с мягкой улыбкой на губах.

— Не стоит, Тео, правда. Честно, несмотря ни на что, я знаю, как сильно ты меня любишь. Я знаю, что то, что случилось с Кэсси, было просто пьяным дебошем. — Она кивает, и ее улыбка меркнет. — И я знаю, что никогда не смогу дать тебе ребенка, и тебе нужно держаться за эту возможность, потому что, если ты будешь со мной, ты никогда этого не получишь.

— Лили, никогда не говори никогда. И запомни, нет ничего, чтобы я не сделал, чтобы ты почувствовала себя счастливой, нет тех денег, что бы я не потратил, и если ты хочешь ребенка, так тому и быть.

— Я знаю, — шепчет она. — Но это не значит, что ты сможешь уйти от этого ребенка. — Я трясу головой.

— Я никогда не смогу уйти от моего ребенка. Не с ребенком у меня проблемы, проблема — это Кэсси.

— Она мать, Тео…

— Какая мать, Лилли? — спрашиваю я слепо. Она пожимает плечами, ее руки падают на ее колени.