Сделай что сможешь. Развивая успех
Шрифт:
— На двои-их… — всего двумя словами высказала Маня свои сомнения по этому поводу, ещё раз окинула меня строгим взором и вышла из спальни.
Блин, от одного её взгляда я себя проходимцем почувствовал.
— Где ты прятала это чудо? Я её раньше никогда не видел.
— Маня уже старенькая, перед ужином уходит к себе наверх и возвращается утром. — Киса провела мне по груди пальчиком. — А кто-то недавно пел «Ты не уснёшь, пока я рядом».
Вот женщины! Как будто это не она умоляла меня остановиться.
— В песне поётся: дай мне эту ночь, и ты не уснёшь, и, заметь,
— А ещё в песне поётся: дай мне этот день.
— Точно. Значит, продолжаем? — развернувшись к ней и обняв, спросил я.
— Нет, нет, нет, — упёршись мне в грудь ладонями, пошла на попятную баронесса. — Раз уж утром вы не продолжили, то сейчас это не имеет смысла.
— Я бы с этим поспорил.
Киса рассмеялась:
— И всё же нет. Маня у меня женщина строгих правил, и, если мы сейчас займёмся тем, что делали ночью, она будет очень недовольна.
Эх, блин, надо было раньше просыпаться. Кто же знал, что у баронессы имеется личный цербер.
— А поцеловаться? — выдвинул я последний аргумент.
— Целуй в щёчку и вставай, нас ждёт фриштык.
Пришлось покорно встать, одеться и помочь одеться кисе. Далее заход в санузел, и мы за столом. А вот тут меня настигло разочарование. Этот бабушкин фриштык (чтоб его!) и голубю мал, чего уж обо мне говорить. Две ложки омлета, и это после такой бурной ночи? Издевательство, в натуре. Посмотрел на кису, а она, глядя на меня, хихикает, как девчонка. Весело ей, блин! Мой желудок к позвоночнику прилип, а ей весело.
Потом она наклонилась ко мне и шёпотом сказала:
— Не вздумай просить добавки, всё равно не получишь. — И опять хихикает.
Да что в этом доме происходит-то, вообще? Бывшая нянька — местный диктатор? Тут как раз бабуля явилась с чайным набором, парочкой небольших бутербродиков и печеньками. Ну, хоть ещё что-то. Няня так и осталась стоять рядом с баронессой, и они всё чаепитие меж собой переговаривались. Ха, а где же дворянское «Когда я ем, я глух и нем»? Меня Софа этому в первую очередь выдрю… э-э… выучила, а тут такой пассаж.
Понаблюдал я за общением хозяйки и прислуги и, кажется, кое-что осознал: няня для кисы своего рода отдушина, она и воспоминание о детстве, и человек, с которым можно расслабиться, забыв про маску светской львицы. И за это баронесса готова терпеть строгости своей няни. Хотя что там терпеть, она же с детства к ним привыкла. М-да, удивительно узнать Кошелеву с такой стороны, тем более она сознательно этого хотела. Чтобы я увидел, чтобы я понял. И это говорит о многом. Меня допустили не только в постель, но и в свой закрытый мир.
Итого я повидал уже три ипостаси баронессы: светская львица, горячая любовница и девчонка. Надо всё это хорошенько обдумать, больно уж резкий переход произошёл в наших взаимоотношениях, как-то не так я себе представлял любовную связь со столичной дамой, пользующейся популярностью в свете.
— Маня, а какая температура на улице?
— Холода десять градусов, а сколько тепла, я не знаю.
Киса с улыбкой сверкнула глазами в мою сторону — не иначе призывает повеселиться вместе с ней над
Правда, романс, спетый мною, огорчил баронессу. Она этого старалась не показывать, но веселье ушло. Смешливая девчонка пропала, её место заняла дама света. И дёрнул меня чёрт вчера именно этот романс вспомнить! Да, отдельно взятые слова про колдовство в бокале звучали шикарно, и киса на них клюнула, но весь текст — это же полное разочарование для довольно юной дамы (двадцать восемь лет как-никак). Получается, бурная ночь с ней дала такой ход моим мыслям, которые привели к фразам «Напрасные слова, напрасная любовь» или «Уже погас очаг, ты новый не зажгла».
— Какая красивая и грустная песня, — произнесла она, минуту помолчав. — И ты сочинил её за утро? Ведь ночью было не до того. — Тут лицо кисы озарила новая мысль. — Нет, я поняла: ты эту песню раньше сочинил. А ну, признавайся!
— Каюсь. Признаюсь, — поспешил я уверить возмущённую баронессу. — Немного сжульничал, прости.
Она какое-то время посверлила мою улыбающуюся физиономию прокурорским взглядом и вынесла вердикт:
— Теперь буду знать, что ты ещё и жулик.
Я рассмеялся, а через секунду мой смех подхватила и киса. Да, Сашок, ты чуть не накосячил, но, слава богу, дама тебе попалась умная.
— И всё-таки от написания новой песни тебя никто не освобождает — жду её сегодня вечером.
Театрально прислонив руку к груди, я пафосно воскликнул:
— Слушаю и повинуюсь, моя королева!
Киса сначала грустно вздохнула, а затем усмехнулась и, с улыбкой глядя на меня, смогла сказать лишь одно:
— Мальчишка.
На этом наша встреча и закончилась, но на выходе меня ждал жаркий поцелуй. О-ох, дотерпеть бы до вечера.
Как бы ни хотелось мне остаться у баронессы, но дела требовали моего личного присутствия. Сегодня у нас сделка: я покупаю кирпичный завод. Фёдор Панкратович, управляющий моим кирпичным заводом в Красноярске, после приезда с караваном из Сибири всю зиму и весну по петербургской губернии метался (иначе и не сказать) с целью изучения местных цементных и кирпичных заводов, а также исследовал местную глину и прочие строительные материалы.
Когда у него скопилось достаточно информации, он, сделав определённые выводы, пришёл ко мне, и уже вдвоём мы решали, какой именно завод и где нам следует приобрести. Остановили свой выбор на одном из продающихся заводов, расположенных вдоль Невы — это существенно облегчит доставку кирпича на путиловский завод и завод «Аркадия».
Да, да, весь производимый кирпич мы планируем использовать на собственные нужды, на продажу выставлять пока нечего: у нас стройка в ближайшие три года будет «съедать» всё, что ни изготовим. И даже если новую, высокопроизводительную кольцевую печь поставим, это не слишком изменит ситуацию; боюсь, нам кирпич ещё и на стороне закупать придётся.