Сделай ставку - и беги, Москва бьет с носка
Шрифт:
– Что ж с тобой делать, неуёмным?
– Анжела поощряюще засмеялась. - Тогда я побежала, мальчики, дел еще делать - не - переделать! Она упорхнула с озабоченным, деловым видом. Месяц назад Иван назначил ее начальником отдела переводов, и к новой должности Анжела относилась чрезвычайно серьезно.
– Как увижу, вот здесь клокочет, - Иван положил руку на шейную вену.
– Аж булькает что-то. Со времен Вики такого не было. И ведь сама никогда ничего не попросила. Просто рада, что вместе. Любит, наверное, все-таки, - сладостно предположил Иван.
Антон промолчал, потому что знал, - Анжеле ничего
– Я свободен?
– Антон поднялся, фразой этой и суховатым тоном напоминая о происшедшем только что разговоре.
– Погоди!
– Иван, ухватив, усадил его на место, примирительно потрепал по руке.
– Давай одно с другим не мешать. Служба, как говорится, службой...Тоскливо мне, знаешь ли. Домой идти не хочется. - Похоже, не тебе одному тоскливо. Звонила мне пару раз Таечка, - вроде как припомнил Антон, сочтя момент подходящим. - Всё выпытывала, чем ты таким неотложным занят, что по ночам не приходишь. Извираюсь, конечно, как могу, про командировки. Но...по-моему, она догадывается.
– Та и хрен с ней! Если б не Андрюшка, разбежаться бы, да и дело с концом! Сын, названный по деду и всё более становящийся похожим на отца, был самой сильной привязанностью Ивана.
– Чем названивать, лучше б в салон какой сходила, - процедил Иван.
– Как родила, совсем себя запустила. И без того маломерок, а тут, как "Пицц" да "Макдональдсов" по Москве наоткрывали, еще и толстеть начала. Говорю, - запишись в фитнесс-клуб, подвигайся или в эти...летка енка, трали вали всякие. Хрена там! Нам бы чего без отрыва от обжираловки. На гербалайф подсела. Жрет его немеренно, что аж шатать начало, а чисбургерами закусывает. Да и по дому не утруждается. Иной раз чистой чашки не найду. Не то шо у Анжелки. Во где всё блестит! Ждет, потому что.
Он зажмурился в предвкушении завтрашнего вечера. Но тут же поскучнел.
– Сегодня семейный выход на "Виртуозов Москвы". Два раза уж Тайке обещал. Должен был еще дядька, да заболел. Может, ты, а?
– Иван умоляюще склонился к Антону.
– Втроем все-таки веселее.
По тону его сделалось ясно, - в любом количестве веселее. Лишь бы не вдвоем.
* В концертном зале Листопад отстраненно отмалчивался, сосредоточенно листая программку, и поддерживать разговор с Таечкой приходилось Антону.
Таечка и впрямь сильно изменилась после родов. Сверху осталась прежней худенькой девочкой. А вот кости таза разошлись. И теперь она стала выглядеть маргариткой, которую воткнули в широченный цветочный горшок.
Но внутренне, казалось, она осталась той же, беззаботной щебетуньей. Явно соскучившись по чужому обществу, она рассказывала Антону о своей жизни, сетовала на трудности воспитания сына.("Андрюшка - вылитый Ванька. Такая же шпана"). Причем трудности эти, похоже, заключались в том, что отказать сыну хоть в чем-то она не могла. Антон в свою очередь по ее просьбе вспоминал случаи из жизни компании и об остроумных решениях Листопада, позволявших выходить из трудных положений. Таечка,очевидно, лишенная
Казалось, ничто не омрачает безмятежного покоя счастливой жены и матери. Лишь после концерта, улучив минуту, когда Иван отошел, Таечка вдруг сморщила носик, озабоченно притянула Антона к себе: - Знаешь, Тош, мне тут два раза звонили. Голоса женские. Какие-то странные. Сказали, мол, у Ваньки женщина на работе завелась. А спрашиваю, кто говорит, трубку вешают. Чудные, правда? Разве им плохо, что другим хорошо? А вдруг не врут?
– Она тревожно вскинула глаза на Антона.
Антон замялся, набрал воздуха, готовясь поскладней соврать. Но Таечка, заметив беспокойство в его лице, опережая, махнула ручкой: - Да сама знаю - врут! Уж если б у Ваньки кто появился, я б первая поняла. Правда ведь?
– Правда, - облегченно подтвердил Антон.
– Ну и ладно. И хорошо. И не надо больше...
– она благодарно хлопнула его ладошкой в грудь.
– О чем вы здесь?
– поинтересовался подошедший Иван.
– Тайна, - важно ответила Таечка.
– Могут быть у нас от тебя тайны? Э...
Показав Ивану язычок, она подхватила Антона под локоточек и повлекла вниз по лестнице, то и дело игриво оглядываясь на волокущегося следом мужа.
Когда они спустились, в гардеробе все еще было людно. Иван с Таечкой отправились за одеждой. Антон, стараясь не мешаться одевающимся, отошел в сторону.
– Виртуозы, виртуозы, - услушал он за колонной ехидный детский голосок.
– Подумаешь! По-моему, мамочка, ты похлеще этого Спивакова виртуоз.
– Господи, Гулечка, да что ты, право, говоришь? Как даже сравнивать можешь? - с благодарностью ответил женский голос.
Антон, боясь поверить собственным ушам, вышел из-за колонны. Вполоборота, у зеркала, прихорашивалась Лика. Он глядел на откинутую, коротко стриженную головку, знакомый изгиб капризных губ, незнакомые мелкие морщинки у лучащихся глаз.
Ощутив на себе настойчивый мужской взгляд, она, нахмурясь, скосилась, и - кровь сошла с ее лица:
– Ты!
– Где ж чёлка-то?
– он указал на чистый лоб.
– Состригла. И волосы обкорнала. Возни меньше.
– Жаль. - Жаль, - согласилась Лика. Девочка, любопытными карими глазенками всматривавшаяся в незнакомого мужчину, прижалась к матери. - Моя дочь, - с гордостью объявила Лика.
– Хорошенькая, - Антон заискивающе кивнул.
– Тоже будущая скрипачка. Вот начала выводить. А ты здесь...один?
– Да нет, с компанией, - Антон неопределенно кивнул в сторону возвышающейся в отдалении Ивановой фигуры.
– Я ж теперь сам в Москве.
– Вот как.
– Хотел тебя найти, - признался Антон. Тут же смутился.
– То есть не то чтоб...Просто на концерт твой попасть. Порадоваться, так сказать. В афиши заглядывал. А потом сообразил, - ты ж фамилию наверняка поменяла.
– Да, поменяла, - глухо подтвердила Лика.
Антон заметил, что девочка принялась требовательно теребить мать за рукав. Заторопился.